Some say ya' troubled boy, just because you like to destroy...Well, what's wrong with a little destruction?
мда, широкий пост получаетcя, ну ничего х)))
at first..
Название: Essence of Memories
Автор: Lord Tyki Mikk
Пейринг: Акаме
Рейтинг: PG на всякий случай...хотя я больше склоняюсь к варианту G
Жанр: romance
читать дальше
[1.] How long does it take to feel nostalgic?*
Кофе. Крепкий чёрный кофе. Может, с парой кусочков рафинированного сахара. Это была его жизнь. В прямом смысле этого слова. Эта горячая горько-сладкая жизнь, обжигая горло, струилась по телу, попадая в кровь. Давала энергию, чтобы продолжать двигаться, не стоять на месте. Всегда в движении, всегда в делах. Нет нужды прятаться от самого себя - нет времени на глупые мысли с их глупыми последствиями. Ни на что, кроме работы. И всё же, иногда случалось, что в голову закрадывались непрошеные гости – эти самые глупые мысли. Самой удобной средой обитания для них служила усталость, царившая во всём теле, и отрешённость – в глазах. Хотя даже в такие моменты он выглядел грациозно: так, будто он заглядывает в другие миры, будто знает что-то, чего никто никогда постигнуть не сможет…
[2.] Some Beloved memories flashing in our minds…
- Каме, ты слушаешь? – чьи-то пальцы замахали у него перед носом, спуская на грешную Землю - Джин энергично старался привлечь его внимание к себе. Джин вообще всегда очень энергично старался привлечь к себе внимание. Всё внимание. Разумеется, Казую исключением он не считал. Джин был очень энергичный молодой человек.
- Почему ты никогда меня не слушаешь? Это же твоя обязанность, как моего лучшего друга, слушать и знать обо мне больше всех! – А ещё он очень любил доказывать Каме, как тот был неправ, разбивая все его надежды на спокойствие и уединение об острые утёсы суровой реальности: всё же он считал Каме исключением, поэтому от него внимания требовалось в два раза больше.
- Что? Извини, я задумался. – Как только извинился, понял, что сказал Джин: - Слушай, я же не какая-нибудь твоя фанатка, чтобы бегать за тобой, виляя хвостиком, и подбирать малейшие крупицы информации. - Каме нахмурился: нарцисс из Джина вырастит тот ещё.
- Да? Жаль… - ему показалось, или в голосе действительно просквозила тоска? Решив не комментировать этот ответ, Каме притянул коленки поближе к груди и водрузил на них подбородок, задумчиво сжимая губы в тонкую линию и снова закрывая глаза. Джин иногда говорил странные вещи. К этому просто нужно было привыкнуть.
Тёплая ладонь опустилась ему на волосы, проскользив вдоль чёлки, едва ли не закрыв глаза, и внезапно исчезла, а затем Каме почувствовал, как одна из прядок, обрамлявших скулы, поднялась в воздух. Старательно игнорируя несколько ударов, которые сердце благополучно пропустило, Каме недоверчиво приоткрыл глаза: Джин смотрел на него, как на маленького ребёнка, который ничего в этой жизни не понимает. Будто Каме не знает очевидных любому вещей. Будто он смотрит на мир через огромные мутные очки. Будто это он - Аканиши Джин, самый взрослый ребёнок в группе, а вовсе не Каменаши Казуя, всегда такой серьёзный и умный. Джин иногда делал странные вещи и смотрел странно. К этому тоже нужно было привыкнуть.
- Бака. – Рядом с Аканиши это слово всегда было уместно. К тому же, оно могло прогнать смущение и молчание, готовящиеся вот-вот собраться над ними тучами и разразиться в грозу. В какую именно и с какими последствиями, Каме знать не желал.
Джин улыбнулся и снова стал собой.
[3.] And why become worry if you’re uncertain?
Звонок в дверь. Отложив газету, Каме лениво прошествовал к двери и, даже не потрудившись узнать, кто за ней, открыл. Ответ был очевиден: кто же ещё, кроме Джина, этого безмозглого дурака, мог навестить его в 2 часа ночи, распевая на весь подъезд песни собственного сочинения? В том, что автором текстов был Джин - сомневаться не приходилось: только он может засунуть все непристойные слова, какие только знает, в одну песню и связать их по смыслу. К тому же, посвящая всё это всем своим лучшим друзьям. То есть: Каме, Ямапи, Рё, снова Каме и ещё раз пять ему. Почему-то Каме волновало то, что ему самому были посвящены самые непристойные песни о желании, страсти, воде, огне и медных трубах; что пелись они не первый раз и, скорее всего, не последний; что ему это было приятно; и что все эти чёртовы мысли успели прокрутиться в его голове за такой короткий промежуток времени!
- Утречка, Казу-чан! – ослепительно улыбнувшись, Джин прошествовал в гостиную и мёртвым грузом завалился на диван. Джин поражал своей наглостью. Даже после стольких лет дружбы.
- Вообще-то ещё ночь… - деликатно заметил Казуя, запирая дверь и возвращаясь в комнату.
- Отлично! Значит, деткам пора спать! Ну-ка, детки, быстро в кровать! – с удивительной резкостью для своего шаткого, в буквальном смысле этого слова, состояния, Джин подскочил с дивана и подбежал к Каме. Затем произошло то, чего Каме никак не ожидал (хотя ожидать что-то от Джина – пустая трата времени, средств и фантазии, как считал сам Каме) – Джин подхватил его на руки и понёс в спальню.
- Джин! Бака! Ты что творишь?! – от удивления Каме даже не знал, куда ему руки нужно деть. Но те были хитрее, чем он предполагал, и нашли себе место на плечах Джина, стягивая шёлковую ткань его рубашки в тонких пальцах. Всё-таки, Джин был просто создан для того, чтобы доказывать Казуе, что в этом мире тот ни-чер-та не понимает. – Джин, мать твою, ты что вытворяешь, я у тебя спрашиваю! – Осознание собственной незрелости и унижение достоинства сделали своё дело и привели Каме в бешенство.
- Как это что? Укладываю своих маленьких кохаев спать. – На распев промурлыкал Джин и постарался воплотить свои слова в жизнь, уперевшись коленями в кровать и укладывая туда Каме. Он честно старался, но, видимо, был не в том состоянии, чтобы стоять спокойно, и упал поверх Каме, тихо посмеиваясь тому в живот.
И в который раз Каме пытался проигнорировать сердце, что грозилось вот-вот сорваться трепещущей пташкой куда-нибудь вниз живота и разлететься там стаей порхающих крохотных бабочек, опаляя своим жаром. Сердце грозилось – сердце сорвалось. Сразу после того, как Джин, приложив немало усилий, полностью залез на кровать. Поправочка: полностью залез на Каме. Каме не думал, что можно почувствовать что-то, что пробежало бы мурашками по коже и оставило назойливое жужжание в ушах, а туман - в глазах, после того, как почувствуешь опаляющее дыхание лучшего друга у себя на шее и близость его губ к ключицам.
И тогда в его голову закрались смутные сомнения…
Которые были прерваны храпом Джина.
---
- Каме! А что ты тут делаешь? – Джин выглядел крайне взъерошенным, крайне взволнованным и крайне удивлённым. В общем, он всем своим внешним видом представлял последнюю степень крайности.
- Я? Даже не знаю,… живу, наверное. – Каме выглядел, как приговорённый к вечным каторгам смертник.
- А? – Джин растерянно огляделся. – Ааа… - понимающе протянул он. Затем соизволил-таки слезть с Каме и сел на кровати, смотря на него из-под чёлки и смущённо почёсывая нос. – Извини, Казу-чан. Вчера праздновали день рождения, а ты живёшь близко, и я…
- И тебе лень было тащиться к себе, и ты решил попросить помощи у старого лучшего друга, которого очень любишь и уважаешь, и очень хочешь что-нибудь ему подарить. Я это слышу не в первый раз. И не надо мне ничего дарить. Ты мне уже подарил. – Скептически заметил Каме, поворачиваясь на бок и подставляя ладонь под щёку.
- Э? Что? – Джин попытался припомнить, что он мог такого подарить Казуе, и откуда у него на это взялись деньги, потому как вчера он пропил всё, что было с собой – это однозначно.
- Боль во всём теле и бессонную ночь. Потому что ты такой тяжёлый и храпишь. И потому что, сколько бы я не пытался тебя сдвинуть или разбудить – ничего не получалось. – После этих слов Джин неуверенно улыбнулся и отвёл взгляд, не зная как ему получше извинится. Или вообще сбежать, пока не поздно.
- Бака. – Слово, всегда уместное рядом с ним, спасло его положение. Потому что его произнёс Каме. И потому что это значило, что он не злился. И почему-то это придавало уверенности в себе и радости.
- Ладно, в качестве извинений я приглашаю тебя сегодня ко мне поужинать. – Торжественно произнёс Джин, сияя улыбкой. Он всегда сиял, как считал Каме. Сам он, Казуя, будоражил, восхищал. А Джин сиял. Так тепло и ярко, как солнце в первый день весны.
- Ты что, заодно и уборку мне свалить хочешь?... – он не позволит наглости Джина удивить себя ещё раз.
- Нет. В общем-то, я думал об ужине. – Всё-таки позволит.
[4.] Uncertainty is the essence of memories.
- Что?! Что я опять сделал не так, Каме?! – Джин хватал его за плечо, растягивая алый пушистый свитер.- Каме! - Джин пытался развернуть его к себе лицом, хотел выбить из него объяснения. Хотя бы попытаться прочитать что-нибудь в глазах. – Да посмотри же ты на меня! – Джин кричал и отчаянно сдавливал тонкое плечо, неосознанно причиняя боль. – Казуя! – Джин боялся, что это была последняя их ссора...
***
- Казу-чан, а что сегодня на ужин? – Джин многоожидающе сложил ручки замочком на столе и смотрел на Каме, как любознательный ученик, жаждущий поскорее узнать тему сегодняшнего урока у мудрого сенсея.
- Пицца.
- О! Ты такую превосходную пиццу делаешь! Лучше чем во всех этих ресторанах!
- Правда? Спасибо. – Каме сел напротив Джина. – Ну что ты ждёшь? Звони и заказывай.
- Чтооо? – Каме самодовольно наблюдал, как вытягивается лицо Джина.
- Не думал же ты, что в качестве ТВОИХ извинений мне, я должен буду приготовить нам ужин? – Каме потрясающе играл роль совершенно искренне удивлённого человека: - Что, правда так думал? – он допустил пару язвительных ноток в голосе: - Извини, мне так ужасно жаль огорчать тебя. В качестве МОИХ извинений тебе позвони, пожалуйста, в ресторан и закажи пиццу. И оплати. Сам. – Выждав паузу, Каме встал из-за стола и пошёл в гостиную смотреть телевизор.
---
- Каме-Каме! А меня вот тут вопрос интересует. – Джин встрепенулся и с набитым ртом продолжил: - Неужели я НАСТОЛЬКО тяжёлый, что ты никак не мог спихнуть меня с себя? Ну, когда я у тебя ночевал тогда. – Он заинтересованно уставился на Каме.
- Да, тяжёлый. Ты тяжёлый и толстый баран, Аканиши. – Это было странно. Каме редко когда огрызался и называл его по фамилии. Только когда очень злился, был раздражён или очень устал. Или когда смущался. И вот так вот прятал глаза за чёлкой, старательно отворачиваясь от Джина, чтобы полюбоваться полом.
- А что это ты застеснялся, Казу-чан, а? – Джин даже отложил вилку с ножом и хищно привстал на локтях, пододвигаясь к Каме ближе и стараясь разглядеть получше выражение на его лице. Он решил попробовать ещё подаставать Каме. – Неужто, тобой внезапно овладела страсть ко мне, и ты всю ночь наслаждался случайными прикосновениями, мечтая о большем и не смея шевельнуться?
- ЧТО?! – Вспыхнув, Каме резко вскочил со стула, так что тот с грохотом упал на пол. Его как дубинкой по голове огрели: почему этот придурок Аканиши высказал вслух то, что Каме боялся даже про себя подумать? Высказал громко. Спокойно. Чётко. Словно давая Каме услышать и понять смысл каждого слова. Наслаждаясь его реакцией.
Каме почему-то ужасно испугался и рванул в прихожую. Джин, оправившись от шока (кто же знал, что Каме так бурно прореагирует на эту маленькую шутку), побежал вслед за ним. Каме действительно выглядел смущённым, но ещё больше ошарашенным, обиженным и испуганным. Словно маленький взъерошенный котёнок, которого ударила рука, кормившая и гладившая до сих пор.
- Что?! Что я опять сделал не так, Каме?! – нагнав, Джин хватал его за плечо, растягивая алый пушистый свитер.- Это же была просто шутка! Каме! - Джин пытался развернуть его к себе лицом, хотел выбить из него объяснения. Хотя бы попытаться прочитать что-нибудь в глазах. – Да посмотри же ты на меня! – Джин кричал и отчаянно сдавливал тонкое плечо, неосознанно причиняя боль. – Казуя! – Джин боялся, что это была последняя их ссора, потому что таким Каме он ещё никогда не видел.
Вдруг, на него посмотрели два блестящих от влаги глаза. Каме чуть ли не плакал, хмурился, закусывал нижнюю губу и, вообще, создавалось впечатление, что он считает Джина предателем каким-то. Будто Джин предал его ожидания, его чувства,… Его чувства? Неужели Каме…
Додумать он не успел, потому что Каме, уперевшись руками ему в грудь, сильно оттолкнулся и рванулся было бежать. Правильно, думать было некогда, поэтому Джин схватил Каме за ускользающее запястье, рывком развернул и обнял, сильно прижимая к себе, не давая ни единой возможности вырваться. Они часто обнимались в детстве, по-дружески, по-мужски или так, как обнимаются люди, знающее что-то, что могут знать только они одни. Этот случай почему-то упорно не хотел входить ни в одну из данных категорий.
- Казуя, - начал Джин, - ну что с тобой? Ну что ты плачешь? – в который раз Джин вёл себя так, будто Каме – ребёнок. Маленький, ничего не знающий и не понимающий в этом мире ребёнок. Ребёнок, который впервые столкнулся с понятием «горькая правда». Увидел её своими большими наивными глазками, испугался и попытался убежать. А теперь разрывается между желаниями спрятаться где-нибудь в одиночестве и зарыдать прямо тут, уткнувшись в свои маленькие ладошки и загребая худенькими пальчиками чёлку.
- Я не плачу! – запротестовал Каме уже срывающимся голосом, опустив голову и пытаясь вырваться из сильных рук Джина. И плевать ему было, что эти руки так сильно прижимают его к себе, что ему это нравится, и, на самом деле, он бы хотел так же сильно обнять их владельца. – Просто когда ты… я… я не… - все мысли спутались, все слова, даже чувства. Они так не вовремя предательски поразбежались, хотя так нужны были сейчас.
- Всё в порядке. Я никогда не… - Джин не успел закончить, когда его прервал раздражённый крик Каме:
- Что значит всё в порядке?! В каком месте всё в порядке, когда я влюбился в парня?! Разве это нормально?! - … ну вот. Сначала сказал, потом подумал. Каме в ужасе уставился на Джина, впервые за несколько минут, не прячась и не отворачиваясь.
- А…- Джин изумлённо открыл рот и часто-часто заморгал, подыскивая и так и не находя нужные слова.
- Это не то, что ты подумал… - как-то затравленно и сжавшись протараторил Каме.
- Э?... Значит, слова «я тебя люблю» больше не считаются признанием? – беззащитность Каме творила с ним страшные вещи. Например, заставляла выражаться и язвить, прямо как Нишикидо Рё.
- Я такого не говорил! – будто защищаясь, Каме понизил тон и отвернулся, лихорадочно соображая, не сболтнул ли ещё чего лишнего, пока метался в панике.
- Чего не говорил? – Джин вопрошающе склонил голову на бок.
- Не говорил, что я люблю тебя, бака! - …сказал, а потом подумал. В который раз за последнюю минуту? В будущем нужно обязательно заняться самовоспитанием и самоконтролем, а то так и в этого Баканиши превратиться вполне реально.
- Честно? Это самое дурацкое признание, которое я когда-либо слышал. Но знаешь, я ведь тоже тебе не говорил, что я люблю тебя, нэ? – Джин медленно переместил руки всё ещё вникающему в его слова Каме со спины на талию и наклонился чуть ближе. – Бака. – Улыбаясь, на распев произнёс он и осторожно прикоснулся поцелуем к губам Каме.
***
А потом он уехал в Америку. И Каме бы ждал его. Он бы ждал и надеялся. Но ожидать что-то от Джина – пустая трата времени, средств и фантазии. И к этому просто нужно привыкнуть. И поэтому эта горячая горько-сладкая жизнь, сдавливая горло, струится по телу, отравляя кровь. И его сердце от такого её количества когда-нибудь устанет. И упадёт маленькой трепещущейся птичкой во мрак. Но всё же, может быть, её сможет спасти что-нибудь, тёплое и яркое, как солнце в первый день весны.
*Прим.: «How long does it take to feel nostalgic? Some Beloved memories flashing in our minds… And why become worry if you’re uncertain? Uncertainty is the essence of memories.» (с) jmonzani from “The essence of memories MOVIE”
next..
аватарки)))
100х100 22 шт.
1.
2. 
3. 
остальное тут
and...
Myojo 2008.01
at first..
Название: Essence of Memories
Автор: Lord Tyki Mikk
Пейринг: Акаме
Рейтинг: PG на всякий случай...хотя я больше склоняюсь к варианту G
Жанр: romance
читать дальше
Essence of memories
[1.] How long does it take to feel nostalgic?*
Кофе. Крепкий чёрный кофе. Может, с парой кусочков рафинированного сахара. Это была его жизнь. В прямом смысле этого слова. Эта горячая горько-сладкая жизнь, обжигая горло, струилась по телу, попадая в кровь. Давала энергию, чтобы продолжать двигаться, не стоять на месте. Всегда в движении, всегда в делах. Нет нужды прятаться от самого себя - нет времени на глупые мысли с их глупыми последствиями. Ни на что, кроме работы. И всё же, иногда случалось, что в голову закрадывались непрошеные гости – эти самые глупые мысли. Самой удобной средой обитания для них служила усталость, царившая во всём теле, и отрешённость – в глазах. Хотя даже в такие моменты он выглядел грациозно: так, будто он заглядывает в другие миры, будто знает что-то, чего никто никогда постигнуть не сможет…
[2.] Some Beloved memories flashing in our minds…
- Каме, ты слушаешь? – чьи-то пальцы замахали у него перед носом, спуская на грешную Землю - Джин энергично старался привлечь его внимание к себе. Джин вообще всегда очень энергично старался привлечь к себе внимание. Всё внимание. Разумеется, Казую исключением он не считал. Джин был очень энергичный молодой человек.
- Почему ты никогда меня не слушаешь? Это же твоя обязанность, как моего лучшего друга, слушать и знать обо мне больше всех! – А ещё он очень любил доказывать Каме, как тот был неправ, разбивая все его надежды на спокойствие и уединение об острые утёсы суровой реальности: всё же он считал Каме исключением, поэтому от него внимания требовалось в два раза больше.
- Что? Извини, я задумался. – Как только извинился, понял, что сказал Джин: - Слушай, я же не какая-нибудь твоя фанатка, чтобы бегать за тобой, виляя хвостиком, и подбирать малейшие крупицы информации. - Каме нахмурился: нарцисс из Джина вырастит тот ещё.
- Да? Жаль… - ему показалось, или в голосе действительно просквозила тоска? Решив не комментировать этот ответ, Каме притянул коленки поближе к груди и водрузил на них подбородок, задумчиво сжимая губы в тонкую линию и снова закрывая глаза. Джин иногда говорил странные вещи. К этому просто нужно было привыкнуть.
Тёплая ладонь опустилась ему на волосы, проскользив вдоль чёлки, едва ли не закрыв глаза, и внезапно исчезла, а затем Каме почувствовал, как одна из прядок, обрамлявших скулы, поднялась в воздух. Старательно игнорируя несколько ударов, которые сердце благополучно пропустило, Каме недоверчиво приоткрыл глаза: Джин смотрел на него, как на маленького ребёнка, который ничего в этой жизни не понимает. Будто Каме не знает очевидных любому вещей. Будто он смотрит на мир через огромные мутные очки. Будто это он - Аканиши Джин, самый взрослый ребёнок в группе, а вовсе не Каменаши Казуя, всегда такой серьёзный и умный. Джин иногда делал странные вещи и смотрел странно. К этому тоже нужно было привыкнуть.
- Бака. – Рядом с Аканиши это слово всегда было уместно. К тому же, оно могло прогнать смущение и молчание, готовящиеся вот-вот собраться над ними тучами и разразиться в грозу. В какую именно и с какими последствиями, Каме знать не желал.
Джин улыбнулся и снова стал собой.
[3.] And why become worry if you’re uncertain?
Звонок в дверь. Отложив газету, Каме лениво прошествовал к двери и, даже не потрудившись узнать, кто за ней, открыл. Ответ был очевиден: кто же ещё, кроме Джина, этого безмозглого дурака, мог навестить его в 2 часа ночи, распевая на весь подъезд песни собственного сочинения? В том, что автором текстов был Джин - сомневаться не приходилось: только он может засунуть все непристойные слова, какие только знает, в одну песню и связать их по смыслу. К тому же, посвящая всё это всем своим лучшим друзьям. То есть: Каме, Ямапи, Рё, снова Каме и ещё раз пять ему. Почему-то Каме волновало то, что ему самому были посвящены самые непристойные песни о желании, страсти, воде, огне и медных трубах; что пелись они не первый раз и, скорее всего, не последний; что ему это было приятно; и что все эти чёртовы мысли успели прокрутиться в его голове за такой короткий промежуток времени!
- Утречка, Казу-чан! – ослепительно улыбнувшись, Джин прошествовал в гостиную и мёртвым грузом завалился на диван. Джин поражал своей наглостью. Даже после стольких лет дружбы.
- Вообще-то ещё ночь… - деликатно заметил Казуя, запирая дверь и возвращаясь в комнату.
- Отлично! Значит, деткам пора спать! Ну-ка, детки, быстро в кровать! – с удивительной резкостью для своего шаткого, в буквальном смысле этого слова, состояния, Джин подскочил с дивана и подбежал к Каме. Затем произошло то, чего Каме никак не ожидал (хотя ожидать что-то от Джина – пустая трата времени, средств и фантазии, как считал сам Каме) – Джин подхватил его на руки и понёс в спальню.
- Джин! Бака! Ты что творишь?! – от удивления Каме даже не знал, куда ему руки нужно деть. Но те были хитрее, чем он предполагал, и нашли себе место на плечах Джина, стягивая шёлковую ткань его рубашки в тонких пальцах. Всё-таки, Джин был просто создан для того, чтобы доказывать Казуе, что в этом мире тот ни-чер-та не понимает. – Джин, мать твою, ты что вытворяешь, я у тебя спрашиваю! – Осознание собственной незрелости и унижение достоинства сделали своё дело и привели Каме в бешенство.
- Как это что? Укладываю своих маленьких кохаев спать. – На распев промурлыкал Джин и постарался воплотить свои слова в жизнь, уперевшись коленями в кровать и укладывая туда Каме. Он честно старался, но, видимо, был не в том состоянии, чтобы стоять спокойно, и упал поверх Каме, тихо посмеиваясь тому в живот.
И в который раз Каме пытался проигнорировать сердце, что грозилось вот-вот сорваться трепещущей пташкой куда-нибудь вниз живота и разлететься там стаей порхающих крохотных бабочек, опаляя своим жаром. Сердце грозилось – сердце сорвалось. Сразу после того, как Джин, приложив немало усилий, полностью залез на кровать. Поправочка: полностью залез на Каме. Каме не думал, что можно почувствовать что-то, что пробежало бы мурашками по коже и оставило назойливое жужжание в ушах, а туман - в глазах, после того, как почувствуешь опаляющее дыхание лучшего друга у себя на шее и близость его губ к ключицам.
И тогда в его голову закрались смутные сомнения…
Которые были прерваны храпом Джина.
---
- Каме! А что ты тут делаешь? – Джин выглядел крайне взъерошенным, крайне взволнованным и крайне удивлённым. В общем, он всем своим внешним видом представлял последнюю степень крайности.
- Я? Даже не знаю,… живу, наверное. – Каме выглядел, как приговорённый к вечным каторгам смертник.
- А? – Джин растерянно огляделся. – Ааа… - понимающе протянул он. Затем соизволил-таки слезть с Каме и сел на кровати, смотря на него из-под чёлки и смущённо почёсывая нос. – Извини, Казу-чан. Вчера праздновали день рождения, а ты живёшь близко, и я…
- И тебе лень было тащиться к себе, и ты решил попросить помощи у старого лучшего друга, которого очень любишь и уважаешь, и очень хочешь что-нибудь ему подарить. Я это слышу не в первый раз. И не надо мне ничего дарить. Ты мне уже подарил. – Скептически заметил Каме, поворачиваясь на бок и подставляя ладонь под щёку.
- Э? Что? – Джин попытался припомнить, что он мог такого подарить Казуе, и откуда у него на это взялись деньги, потому как вчера он пропил всё, что было с собой – это однозначно.
- Боль во всём теле и бессонную ночь. Потому что ты такой тяжёлый и храпишь. И потому что, сколько бы я не пытался тебя сдвинуть или разбудить – ничего не получалось. – После этих слов Джин неуверенно улыбнулся и отвёл взгляд, не зная как ему получше извинится. Или вообще сбежать, пока не поздно.
- Бака. – Слово, всегда уместное рядом с ним, спасло его положение. Потому что его произнёс Каме. И потому что это значило, что он не злился. И почему-то это придавало уверенности в себе и радости.
- Ладно, в качестве извинений я приглашаю тебя сегодня ко мне поужинать. – Торжественно произнёс Джин, сияя улыбкой. Он всегда сиял, как считал Каме. Сам он, Казуя, будоражил, восхищал. А Джин сиял. Так тепло и ярко, как солнце в первый день весны.
- Ты что, заодно и уборку мне свалить хочешь?... – он не позволит наглости Джина удивить себя ещё раз.
- Нет. В общем-то, я думал об ужине. – Всё-таки позволит.
[4.] Uncertainty is the essence of memories.
- Что?! Что я опять сделал не так, Каме?! – Джин хватал его за плечо, растягивая алый пушистый свитер.- Каме! - Джин пытался развернуть его к себе лицом, хотел выбить из него объяснения. Хотя бы попытаться прочитать что-нибудь в глазах. – Да посмотри же ты на меня! – Джин кричал и отчаянно сдавливал тонкое плечо, неосознанно причиняя боль. – Казуя! – Джин боялся, что это была последняя их ссора...
***
- Казу-чан, а что сегодня на ужин? – Джин многоожидающе сложил ручки замочком на столе и смотрел на Каме, как любознательный ученик, жаждущий поскорее узнать тему сегодняшнего урока у мудрого сенсея.
- Пицца.
- О! Ты такую превосходную пиццу делаешь! Лучше чем во всех этих ресторанах!
- Правда? Спасибо. – Каме сел напротив Джина. – Ну что ты ждёшь? Звони и заказывай.
- Чтооо? – Каме самодовольно наблюдал, как вытягивается лицо Джина.
- Не думал же ты, что в качестве ТВОИХ извинений мне, я должен буду приготовить нам ужин? – Каме потрясающе играл роль совершенно искренне удивлённого человека: - Что, правда так думал? – он допустил пару язвительных ноток в голосе: - Извини, мне так ужасно жаль огорчать тебя. В качестве МОИХ извинений тебе позвони, пожалуйста, в ресторан и закажи пиццу. И оплати. Сам. – Выждав паузу, Каме встал из-за стола и пошёл в гостиную смотреть телевизор.
---
- Каме-Каме! А меня вот тут вопрос интересует. – Джин встрепенулся и с набитым ртом продолжил: - Неужели я НАСТОЛЬКО тяжёлый, что ты никак не мог спихнуть меня с себя? Ну, когда я у тебя ночевал тогда. – Он заинтересованно уставился на Каме.
- Да, тяжёлый. Ты тяжёлый и толстый баран, Аканиши. – Это было странно. Каме редко когда огрызался и называл его по фамилии. Только когда очень злился, был раздражён или очень устал. Или когда смущался. И вот так вот прятал глаза за чёлкой, старательно отворачиваясь от Джина, чтобы полюбоваться полом.
- А что это ты застеснялся, Казу-чан, а? – Джин даже отложил вилку с ножом и хищно привстал на локтях, пододвигаясь к Каме ближе и стараясь разглядеть получше выражение на его лице. Он решил попробовать ещё подаставать Каме. – Неужто, тобой внезапно овладела страсть ко мне, и ты всю ночь наслаждался случайными прикосновениями, мечтая о большем и не смея шевельнуться?
- ЧТО?! – Вспыхнув, Каме резко вскочил со стула, так что тот с грохотом упал на пол. Его как дубинкой по голове огрели: почему этот придурок Аканиши высказал вслух то, что Каме боялся даже про себя подумать? Высказал громко. Спокойно. Чётко. Словно давая Каме услышать и понять смысл каждого слова. Наслаждаясь его реакцией.
Каме почему-то ужасно испугался и рванул в прихожую. Джин, оправившись от шока (кто же знал, что Каме так бурно прореагирует на эту маленькую шутку), побежал вслед за ним. Каме действительно выглядел смущённым, но ещё больше ошарашенным, обиженным и испуганным. Словно маленький взъерошенный котёнок, которого ударила рука, кормившая и гладившая до сих пор.
- Что?! Что я опять сделал не так, Каме?! – нагнав, Джин хватал его за плечо, растягивая алый пушистый свитер.- Это же была просто шутка! Каме! - Джин пытался развернуть его к себе лицом, хотел выбить из него объяснения. Хотя бы попытаться прочитать что-нибудь в глазах. – Да посмотри же ты на меня! – Джин кричал и отчаянно сдавливал тонкое плечо, неосознанно причиняя боль. – Казуя! – Джин боялся, что это была последняя их ссора, потому что таким Каме он ещё никогда не видел.
Вдруг, на него посмотрели два блестящих от влаги глаза. Каме чуть ли не плакал, хмурился, закусывал нижнюю губу и, вообще, создавалось впечатление, что он считает Джина предателем каким-то. Будто Джин предал его ожидания, его чувства,… Его чувства? Неужели Каме…
Додумать он не успел, потому что Каме, уперевшись руками ему в грудь, сильно оттолкнулся и рванулся было бежать. Правильно, думать было некогда, поэтому Джин схватил Каме за ускользающее запястье, рывком развернул и обнял, сильно прижимая к себе, не давая ни единой возможности вырваться. Они часто обнимались в детстве, по-дружески, по-мужски или так, как обнимаются люди, знающее что-то, что могут знать только они одни. Этот случай почему-то упорно не хотел входить ни в одну из данных категорий.
- Казуя, - начал Джин, - ну что с тобой? Ну что ты плачешь? – в который раз Джин вёл себя так, будто Каме – ребёнок. Маленький, ничего не знающий и не понимающий в этом мире ребёнок. Ребёнок, который впервые столкнулся с понятием «горькая правда». Увидел её своими большими наивными глазками, испугался и попытался убежать. А теперь разрывается между желаниями спрятаться где-нибудь в одиночестве и зарыдать прямо тут, уткнувшись в свои маленькие ладошки и загребая худенькими пальчиками чёлку.
- Я не плачу! – запротестовал Каме уже срывающимся голосом, опустив голову и пытаясь вырваться из сильных рук Джина. И плевать ему было, что эти руки так сильно прижимают его к себе, что ему это нравится, и, на самом деле, он бы хотел так же сильно обнять их владельца. – Просто когда ты… я… я не… - все мысли спутались, все слова, даже чувства. Они так не вовремя предательски поразбежались, хотя так нужны были сейчас.
- Всё в порядке. Я никогда не… - Джин не успел закончить, когда его прервал раздражённый крик Каме:
- Что значит всё в порядке?! В каком месте всё в порядке, когда я влюбился в парня?! Разве это нормально?! - … ну вот. Сначала сказал, потом подумал. Каме в ужасе уставился на Джина, впервые за несколько минут, не прячась и не отворачиваясь.
- А…- Джин изумлённо открыл рот и часто-часто заморгал, подыскивая и так и не находя нужные слова.
- Это не то, что ты подумал… - как-то затравленно и сжавшись протараторил Каме.
- Э?... Значит, слова «я тебя люблю» больше не считаются признанием? – беззащитность Каме творила с ним страшные вещи. Например, заставляла выражаться и язвить, прямо как Нишикидо Рё.
- Я такого не говорил! – будто защищаясь, Каме понизил тон и отвернулся, лихорадочно соображая, не сболтнул ли ещё чего лишнего, пока метался в панике.
- Чего не говорил? – Джин вопрошающе склонил голову на бок.
- Не говорил, что я люблю тебя, бака! - …сказал, а потом подумал. В который раз за последнюю минуту? В будущем нужно обязательно заняться самовоспитанием и самоконтролем, а то так и в этого Баканиши превратиться вполне реально.
- Честно? Это самое дурацкое признание, которое я когда-либо слышал. Но знаешь, я ведь тоже тебе не говорил, что я люблю тебя, нэ? – Джин медленно переместил руки всё ещё вникающему в его слова Каме со спины на талию и наклонился чуть ближе. – Бака. – Улыбаясь, на распев произнёс он и осторожно прикоснулся поцелуем к губам Каме.
***
А потом он уехал в Америку. И Каме бы ждал его. Он бы ждал и надеялся. Но ожидать что-то от Джина – пустая трата времени, средств и фантазии. И к этому просто нужно привыкнуть. И поэтому эта горячая горько-сладкая жизнь, сдавливая горло, струится по телу, отравляя кровь. И его сердце от такого её количества когда-нибудь устанет. И упадёт маленькой трепещущейся птичкой во мрак. Но всё же, может быть, её сможет спасти что-нибудь, тёплое и яркое, как солнце в первый день весны.
*Прим.: «How long does it take to feel nostalgic? Some Beloved memories flashing in our minds… And why become worry if you’re uncertain? Uncertainty is the essence of memories.» (с) jmonzani from “The essence of memories MOVIE”
next..
аватарки)))
100х100 22 шт.
1.
2. 3. остальное тут
and...
Myojo 2008.01
@темы: сканы, KAT-TUN, fanfiction
-
-
14.07.2008 в 06:51-
-
14.07.2008 в 08:03правда понравилось? я так рад ^^
-
-
14.07.2008 в 12:22-
-
14.07.2008 в 13:11-
-
14.07.2008 в 21:38Почему-то Каме волновало то, что ему самому были посвящены самые непристойные песни о желании, страсти, воде, огне и медных трубах
-
-
14.07.2008 в 22:55~^.^~
-
-
16.07.2008 в 17:31-
-
16.07.2008 в 17:38-
-
16.07.2008 в 17:47*хотя уже оч давно по Акаме ничего не читала...*
-
-
16.07.2008 в 23:29Lord Tyki Mikk круто-круто! хотя немножко грустно.... но мы верим в happy end,не)))
-
-
16.07.2008 в 23:44-
-
31.07.2008 в 01:11-
-
31.07.2008 в 05:46-
-
01.12.2010 в 11:31-
-
23.12.2010 в 02:18-
-
05.03.2013 в 15:14