Хочу чуда. Йогурт не предлагать.
Название: "На краю пропасти"
Автор: О-дзе-сан
Бета: esteressа
Жанр: Детективный роман (много любви, страсти, тайн и загадок)
Пейринг: Акаме
Фандом:Je
Статус: не закончен
Примечание: На краю пропасти - один шаг - и конец всему; один шаг - и свобода от всего: от боли, от страданий, и от его ненависти.
Кусочек 3:читать
Пи осторожно посадил Каме рядом с водительским сидением и бережно застегнул ремень безопасности. Затем обошел машину и сел за руль, осторожно тронулся с места, выруливая с подземной стоянки. Пи вел машину очень осторожно, чтобы ни одним резким движением не потревожить Казую, чтобы он снова не почувствовал боль.
Они ехали в полной тишине, которая иногда прерывалась тихими тяжелыми вздохами Каме.
- Казу?
- Все в порядке, Пи, - очень тихо прошептал Каменаши. Было видно, как ему трудно говорить и даже дышать. Но он пытался это скрыть за слабой улыбкой.
- Ты всегда так говоришь. Особенно в последний год.
- А что ты, нет все вы хотите услышать?! - Каме, как прорвало. - Что мне очень плохо!!! Да, это так! Мне очень плохо. Хочется раствориться, исчезнуть, вообще никогда не существовать на этой земле, вообще никогда не родиться!!! - его начала бить крупная дрожь. - Но не могу. Не могу все бросить. И я… Я не хочу никому причинять боль, создавать неприятности, - он начал кашлять и задыхаться.
Пи припарковал свою машину на обочине. Отстегнул свой ремень безопасности, а потом и Каме, открыл окна, чтобы дать большему потоку воздуха циркулировать в машине. Затем он расстегнул воротничок на рубашке Казуи. Приступ начал проходить, Каменаши наконец справился с дыханием. Тогда Пи притянул его к себе, пытаясь успокоить, уменьшить боль, защитить:
- Тихо, тихо, - Пи гладил того по спине. - Все хорошо. Ты не создаешь неприятности. Казу…
- Ты в этом уверен? Вы из-за меня поругались с Джином. Уэда вообще на него теперь волком смотрит. И…
- Казу, я уже сто раз тебе говорил, что у нас ничего с ним не было, - Пи устало вздохнул. Он думал, что Казу все-таки ему поверил, простил. А тут… Сердце его сжалось. Пи казалось, что они сблизились за этот год, стали почти братьями. Хотя они были лучшими друзьями, на публику говорили, что ненавидят друг друга. Даже Джин поверил в это. А сейчас создавалось впечатление…
- Пи, - Казуя помотал головой. - Все в порядке. Не волнуйся. Я тебе верю. И всегда верил, даже когда ты и Джин меня разыгрывали, пусть это было и обидно, но… - Каме тяжело вздохнул. - Благодаря вам всем я еще держусь: работа и вы - то, что у меня осталось, маленькая, тоненькая соломинка, которая держит меня на плаву, не давая утонуть. Пи, ты не представляешь, как я устал от этой лжи, этой фальши. Каждый день приходить, улыбаться, разговаривать о всякой ерунде. Хотя внутри пустота. - Пи молчал и слушал. Он прекрасно понимал, что Каме надо выговориться, надо, чтобы кто-нибудь понял его, чтобы кто-нибудь заполнил одиночество. - Знаешь, я даже благодарен тебе. Благодаря тому случаю, Джин сказал мне правду. Но как же больно быть всего лишь «подстилкой». Тогда я умер, - Пи весь напрягся. Никогда еще Казуя не был так откровенен. Значит он действительно устал, действительно простил. И Пи единственный, кому Казу может сказать после всего, что произошло. Раньше был Джин, а теперь… - Такое ощущение, что стоишь на краю пропасти, и один шаг… Я устал от всего: от постоянной работы, от ненависти Джина, да и от самой жизни. Хотя это не жизнь… Я просто существую. Потому что так надо. - Пи продолжал его гладить по волосам, по спине. Он почувствовал, что его рубашка стала мокрой. Но не только от слез Каме. Пи заметил, как его трясет. Он был очень горячим. Как же в этот момент он хотел, чтобы Казуя стал прежним, много улыбался, светился изнутри. Пи даже не знал, как это получилось. Но вот он уже целует заплаканное лицо Каме: его брови, его глаза, его нос, его такие податливые, нежные губы. И чувствует сопротивление. Каме нашел в себе силы его оттолкнуть.
- Казу… Я не хотел, прости, - Каменаши не ответил. Тогда Пи наклонился, заглядывая тому в лицо. На бледном, осунувшемся лице с новой силой разгорался румянец. Глаза плотно закрыты. Дыхание затруднено. Пи дотронулся до лба, чтобы убрать прилипшие локоны, и резко отдернул. Лоб горел огнем. - Казу, приди в себя. Ты меня слышишь? Казу? - В груди зарождалось беспокойство. - Черт! Надо ехать в больницу. - Пи застегнул ремни безопасности. И тут почувствовал, что его ладонь слабо сжимают:
- Не надо никаких врачей. Пи, прошу, - слабо прошептал Каме, умоляюще глядя на Ямашиту.
- Хорошо. Только ты успокойся. Мы едем к тебе домой. - Каме ничего не ответил. Пи протянул руку, дотронулся до горячей ладони, потом прошел по запястью. Он почувствовал небольшую шероховатость на идеально гладкой коже. Отвлекшись от дороги, Ямапи посмотрел, на то, что его так заинтересовало. Это был белый шрам на бледной коже, который почти сливался с ней. Каме всегда теперь носил на руке браслет, чтобы скрыть его. Сейчас же браслета не было. Никто не знал, кроме него и Татцуи, про этот шрам, его историю. Пи нежно прошелся пальцем по этой отметине и тихо вздохнул. «Ничего больше не вернуть, ничего из той жизни…»
Каме зашел в гримерку. Там уже сидели и тихо беседовали Пи и Джин. Следом за Каменаши появился Коки, и положил руку на плечо другу. Тот посмотрел на руку и вскрикнул. Пи и Джин оторвались от увлекшей их беседы. На плече Каме лежала кисть, а точнее кисть скелета.
- Коки, что с твоей рукой? - Каме позеленел.
- Понимаешь, я тут руку засунул в один механизм… В общем он ее засосал, и вот… результат, - Коки скорчил скорбную мину. Каме зажал рот рукой.
- Танака! - Джин был уже близко к Коки, а Пи стоял рядом с Каме, не давая ему упасть, так как того уже начало пошатывать.
- А вот и я! - сказал скелет голосом Джунно, входя в гримерку. Тут позеленели практически все, кроме Коки, тот улыбался во все тридцать два зуба. - Эй, ребята, вы чего? - Джунно выглянул из-за скелета. - Вот, познакомтесь, это мистер Ди.
Падение.
- Каме!
- Черт. Я вас точно сейчас прибью!
- А что такого? Это всего лишь скелет - одна из многочисленных декораций. Я решил вам его показать. Правда милый? О, Коки! Это ты взял руку? А я ее искал! Эй, Коки! Отдай! Кому сказал! Мне за него Уэда голову открутит! Коки!
- Джуууууууууунно! Куда ты дел скелет! - в гримерку влетел Уэда и застыл на месте. Картина, которую он увидел, поразила его до глубины души. Скелет стоит посередине гримерной. Пи сидит на диване и пытается привести в чувство лежащего рядом Каме. Коки бегает от Джунно, а вместе они бегают от Джина, который кричит: «Прибью!». И все бегают вокруг скелета. Подошел Мару и облокотился на замершего Уэду:
- Мы тут работаем, а эти тут развлекаются. Не поряяяядок!..
Кафе. Пи и Каме сидят и мирно разговаривают и пьют кофе. Каменаши заразительно смеется…
Большой торговый центр. Каме и Джин идут рука об руку. Переругиваются, смеются. Каме уже загрузил полностью Джина пакетами с едой.
- Джииин, смотри. Какой прелестный костюмчик. Пойдем, зайдем. Тебе он должен подойти!, - и не спрашивая Джина, берет за руку и тащит в магазин. Выходят они от туда только через два часа. Джин теперь несет не только еду, но и пакеты с одеждой. Каме опять увидел что-то, и снова потянул уже не сопротивляющегося Аканиши за собой…
Пи сидит и ждет Каме в клубе, потягивая свой любимый коктейль. Тот очень сильно опаздывает. Хотя, за ним никогда такое не водилось. Тут он видит сияющее лицо запыхавшегося Каме:
- Прости, я опоздал, - и виноватая улыбка. Но в глазах нет и малейшего раскаяния. - Ну, ты же понимаешь…
Квартира Каме. Пи стоит напротив бледного, осунувшегося, шатающегося друга, который смотрит безразлично на него.
- Казу, прости. Между нами действительно ничего не было. Казу… Ты же знаешь, я люблю девушек. Джин мне друг, как и ты. Я не мог с тобой так поступить. Казу! Ответь! Не молчи! Казу! - по лицу текут слезы. Пи падает на колени и закрывает лицо руками. Ему больно видеть друга таким мертвым, опустошенным. Он привык к всегда улыбающемуся, светящемуся изнутри Каменаши. Но теперь… - Казу… Хотя бы сходи, проводи Джина. Он завтра улетает. Он будет ждать. Он тебя любит! Любит по-настоящему! Просто еще этого не понял. Казу! Можешь винить во всем меня, но только не его. Поверь, поверь мне. Да, он скотина. Но… Он мой друг. И твой… - Пи запнулся. Он не мог больше ничего сказать. Его душили слезы. - Казу… Прости… Между нами… ничего…ничего…ничего…нет. Казу…Прости…- Тут его нежно обняли, притянули к себе, начали гладить по спине, голове, перебирать его волосы.
- Я тебя простил. Я верю. Только не плачь. Прошу. Не надо. - Тихий успокаивающий шепот. Каме нашел в себе силы простить и принять Ямашиту. Нашел в себе силы его успокоить, но только не себя. Его душа, его сердце забились куда-то далеко внутрь, и больше не появлялись.
- Ты придешь?
- Нет. Не зачем. Он уже все сказал. Все в порядке. Так даже лучше. Тихо, Томо. Ничего больше не вернешь. Пусть все идет своим чередом…
Снова крики. Это кричит Джин. Но на кого? Каме? Что они опять не поделили? Но у Каме спокойный, ровный голос. А вот Джи.
Дверь открылась. Из гримерной вышел Каме. Его взгляд встретился со взглядом Пи. В нем было столько боли и усталости.
- Пи, - шепот. - Иди сам поговори с Джином. Я устал. Он не понимает. Может быть, ты сможешь на него повлиять. Иначе группа распадется. А сольную карьеру Джин не сможет сделать. Она провалилась сначала в Америки, а теперь эта попытка в Японии, - Каме махнул рукой. - Пи, может, ты сможешь объяснить всю ситуацию. Но я больше не могу, - и не глядя, Каме пошел прочь. В гримерке что-то разбилось, потом что-то упало. Пи вздохнул. Ему предстоял тяжелый разговор…
Рё и Пи поднялись к кабинету Джонни. Снова крики. Но, чтобы в кабинете? И чтобы Джонни кричал? И второй голос. Каме? Что происходит? Удар. И тишина.
Дверь открылась. Вышел бледный, уставший Каменаши. На него было жалко смотреть.
- Все, ребята, можете не волноваться. Аканиши не уволят. Хотя можете поговорить с Джонни еще раз, - Каме устало и как-то грустно улыбнулся, и пошел, немного шатаясь. Пи и Рё удивленно переглянулись.
Пи сидел рядом с бредящим Каме и не знал чем помочь. Он не помнил, как доехал, как донес Каме, как открыл дверь квартиры, как оказался в спальне Каменаши. Он не помнил, сколько времени так просидел, вспоминая. Пи решил только одно, что как наступит утро, он обязательно вызовет врача. Из раздумий его вырвал телефонный звонок.
- Аканиши-сан, я уже устал от ваших выходок. Когда это прекратится? - Джин сидел, опустив голову. Рядом сидел Уэда, о чем-то напряженно размышляя. Джонни-сама был очень бледным. Темные круги залегли под глазами. Но глаза… В них не отражалась усталость, только решимость и готовность к незамедлительному действию. Было видно, что Джонни уже давно принял решение. Но он до сих пор колебался. А сейчас… - Мы уже целых два часа разговариваем. И вы так не смогли мне объяснить, откуда эти снимки, когда они были сделаны, и как попали в этот журнал. Столько вопросов. И ни одного ясного ответа. - Джонни тяжело вздохнул. - И мне ничего не остается, кроме как….
- Извините, Джонни-сама. Могу я позвонить?
- Да, конечно. Что-то случилось?
Уэда серьезно посмотрел на Джонни и кивнул, затем набрал номер телефона. Трубку долго никто не брал. А затем…
- Алло? - уставший голос Томохисы.
- Ямашита, как у тебя дела?
- Плохо. У Казу поднялась высокая температура. Я пытаюсь ее сбить, но пока безрезультатно.
- А скорую вызвать?!
- Он просил, чтобы никаких врачей… Я ему обещал.
- Что?!
- Уэда-кун, я больше так не могу…
- То есть?!
- Я не могу видеть Казу таким! Ему больно! Если Джи уволят…
- Что, если Джи уволят?!
- Казу не переживет…
- Что?!
- Сегодня… Он мне признался… Ему плохо. Очень плохо. - Всхлип. - Он не хочет жить. Татцуя! Он не хочет жить!!! Понимаешь?! Джи ему нужен… Когда этот идиот поймет, что он нужен Казу?! Когда?!
- Пи. Успокойся. Я… Я что-нибудь придумаю.
- Татцуя, Джи должен быть здесь, с Казу. И не волнуйся. Как только рассветет, я вызову врача.
- Тебе ведь тоже надо отдохнуть, а я…
- Нет. Все в порядке. Я взял небольшой отпуск на две недели. Так что я останусь с Казу. Но ты должен любым способом заставить Джина приехать к Каменаши.
- Хорошо. Я попробую. Кстати, а какая температура?
- Сорок.
- Сколько?!
- Татцуя, мне пора. Кажется, он просит, чтобы ему принесли воды.
Послышались гудки.
- Тат-чан, что случилось? - спросил глухо Джин. Он уже и так понял, что его уволят, что пришел конец его карьере, а значит…
- Каме… Он заболел. Температурит. Ямашита с ним. Утром вызовет врача. - Уэда напряженно размышлял над тем, что ему делать, как поступить.
- Значит, Каменаши-сан заболел? - Уэда отрешенно кивнул.
- Что вы можете сказать о его состоянии? Как скоро он сможет вернуться в наши ряды?
- Как я понял, у Каме сломано несколько пар ребер, сотрясение мозга…
- Что?! Как такое произошло?!
- Не знаю. Джин его нашел.
- … . Аканиши-сан?
- Я не знаю, как он попал в аварию. Каме мне ничего не объяснил. Но судя по характеру вмятин на его машине, авария была не случайна.
- Что?! - Джонни и Уэда во все глаза смотрели на Джина.
- А что я такого сказал?
- Ничего. Надо будет с этим разобраться. Так что вы еще хотели сказать, Уэда-сан?
- Скорее всего у Каме развилась пневмония вследствие перелома ребер, переутомления и стресса, так как он не остался в больнице под наблюдением врачей и все эти три дня работал. Вы же сами знаете, каким он может быть иногда упрямцем.
- Да. Но, Уэда-сан, меня несколько удивляет ваше знание в медицине. Откуда оно?
- Так как я занимаюсь боксом в свободное время, то мне необходимо знать некоторые основы медицины. А так… Я немного увлекся, - Уэда смутился.
- Ясно. Аканиши-сан.
- Да?
- Вы сейчас едете к Каменаши-сану и ухаживаете за ним, следите за его состоянием здоровья. Как я понимаю, вам поможет Томохиса-сан и Уэда-сан. Правильно я говорю? - Уэда кивнул. - И чтобы пресса не знала о состоянии Каменаши-сана. Вам понятно? - Джин и Уэда кивнули. - И никаких клубов! Никаких развлечений!
- Но почему…
- Аканиши-сан. Либо вы едете к Каменаши-сану и на некоторое время отстраняетесь от работы, либо будите уволены. Выбирать вам. И, кстати, о ваших отношениях я тоже знаю.
- Как?! - Уэда и Джин были в шоке.
- Уже давно. Это было невозможно не заметить. Так что вы выбираете, Аканиши-сан?
- Я поеду, - шепотом сказал Джин, опустив голову.
- Ну и отлично, - улыбнулся Джонни. - Можете идти.
Джин поплелся на выход. Уэда на некоторое время задержался и посмотрел на Джонни.
- Спасибо, - одними губами проговорил Татцуя и улыбнулся. На него смотрели такие понимающие и родные глаза, какие были и у его отца. Уэда понял, что они не одни, что им помогут, если что.
Татцуя догнал Аканиши в коридоре.
- Джин, сейчас ты едешь домой отдыхать. Чтобы хорошо выспался! Ты меня понял? - Джин кивнул. - Перед тем, как поехать к Каме, позвони Пи. Может быть, им что-нибудь понадобится. Тогда заедешь в магазин, аптеку и купишь то, что надо. - Джин снова кивнул. - Ладно, Баканиши. Все будет хорошо. Обещаю. Тебе пора идти.
- А ты?
- А у меня еще остались неоконченные дела. Пока. - Уэда ободряюще потрепал Джина по плечу и уверенным шагом направился к лифтам. Джин еще долго стоял и думал. Думал о себе, о Каме, об их отношениях.
Кусочек 4:читать
- Алло? - сонный и уставший голос Томохисы.
- Доброе утро, Пи. Вам что-нибудь надо купить?
- Джи, это ты?
- Да. Пи, мы уже много лет друг друга знаем. Неужели ты забыл мой голос?
- Джи, прости. Просто… я очень сильно устал. Уже практически ничего не соображаю.
- Бедный… Так надо что-нибудь купить?
- Да. Заедь на квартиру, я тебе дам список продуктов, а то в холодильнике Каменаши пусто, рецепты на лекарства, которые доктор прописал, и адрес аптеки, где их можно купить.
- Хорошо, через пять минут буду…
Джин был рядом с квартирой, когда дверь открылась, и на пороге появился Ямашита. Бледный, измученный, с синяками под глазами - он был похож на зомби.
- Джи, вот держи, - протянул кучку бумаг. - Здесь список продуктов, рецепты и адрес аптеки. И вот ключи, чтобы я больше не отвлекался на то, чтобы открыть тебе дверь, - сказав это, Томохиса закрыл дверь…
Джин вернулся через два часа. Он тихо прошел на кухню, разложил продукты и зашел в спальню. На кровати лежал бледный, осунувшийся Каменаши, укрытый тонким одеялом. На его лбу лежало мокрое полотенце. В вену правой руке был введен катетер, от которого тянулась трубочка. Джин проследил за ней до бутылки, которую держал Пи, сидевший рядом с Каме на кровати. «Капельница», - понял Джин.
- Куда положить лекарства?
- На столик рядом с кроватью. - Ямашита закрыл капельницу, и вынул трубочку из катетера.
- Кстати, зачем я ездил и искал вот эту палку? - Джин протянул штатив Ямапи. - Куда его поставить?
- А ты хочешь держать капельницы? Ощущения незабываемые. Поверь мне.
- Ясно… Как он?
- Всю ночь у него держалась температура. И он бредил: звал то меня, просил его согреть, то тебя, чтобы ты не уходил. Сейчас температура немного спала, и Казу смог заснуть.
- Что сказал доктор? Ты же его вызывал?
- Да. Он завтра придет. Пришлось много заплатить за его молчание. Сказал, что у Казу двухсторонняя, нижнедолевая, аспирационная пневмония вследствие травмы и постоянного стресса. Он выписал лекарства, сказал, как их принимать, поставил катетер. Ухаживать мы должны сами, раз не хотим класть его в клинику. И не должны допустить ухудшение состояния.
- А это может произойти?
- В его случае, да.
- Пи, иди, отдохни. А я посижу с Казу. Не волнуйся, я справлюсь.
- Угу. Вот лекарства. Ты должен будешь ввести их: этот, - Пи показал ампулу, - каждые четыре часа. Потом поставишь в шесть вечера вот эту капельницу.
- А как…
- Инструкция по выполнению на столе. Если что-то не понял, или не получится, будишь меня. Понял?
- Угу.
- Все я спать, - сказав это, Ямапи встал с кровати, покачнулся и направился в гостиную. Там упал на диван и сразу же отрубился. Джин прошел следом за Ямашитой и бережно укрыл его пледом, подоткнув края, и убрал упавшую на глаза челку.
Джин вернулся в спальню, сел на краешек кровати. Он вглядывался в такое привычное, изученное до мельчайших черточек лицо. Даже сейчас Каме был прекрасен. Джин убрал со лба высохшее полотенце и снова намочил. Прежде чем положить на место, он убрал прилипшие волосы, откинул одеяло… «Боже! Как же Казу похудел!» - Джин провел мокрым, холодным полотенцем по груди, стирая капельки пота. Затем его взгляд упал на левую руку. Он взял ее и начал рассматривать синяки на внутренней поверхности предплечья, потом провел пальцем по запястью и ощутил небольшую неровность. Джин пригляделся и увидел белый шрам, который почти сливался с цветом кожи.
- Казу, каким же я был дураком, - Джин положил полотенце на его лоб, и укрыл одеялом.
- Джин, это ты? Ты мне не снишься? - Джин услышал слабый голос.
- Нет, Казу. Это я.
- Джи…
- Что случилось? - Джин заметил мучительную гримасу на лице Каменаши.
- Мои ноги… - Каме попытался подняться, но из-за сильной слабости упал опять на подушку.
- Что с ногами?
- Я их не чувствую… Еще никогда так сильно не сводило.
- Сейчас, - Джин откинул одеяло, и начал массировать Каме ноги. - Ты что-нибудь чувствуешь?
- Нет, - очень тихо сказал Каме.
Джин продолжал массировать ноги до тех пор, пока он не почувствовал боль, а затем пока она не прошла.
- Казу, - позвал Джин. Но Каме не ответил. Он лежал с закрытыми глазами, учащенно и тяжело дыша. Тело стало горячим. На бледных щеках с новой силой разгорелся румянец. Джин не успевал менять полотенце, так как оно очень быстро нагревалось. Каме начал метаться, что-то говорить. Но слова нельзя было разобрать. Джин прислушивался, но смог только разобрать «Джи… Нет… Джи, не уходи… Нет… Нет… Не оставляй меня одного… Джи… Нет… Нет… Я больше не могу…Джи, я люблю тебя… Подстилка, только подстилка… Нет… Не хочу… Джи…»
Джин не мог это слышать. Больно, слишком больно. Он только теперь смог понять, какую боль причинил Казу. И этот шрам… Шрам не только на его руке, но и в его сердце. Джин думал, что Каме смог его возненавидеть, но он ошибся. Ошибся во всем. И как все исправить, как все изменить, Аканиши не знал. Сможет ли Каме его простить? Сможет ли его принять теперь после всего, что было? Джин не знал. Но он очень хотел все исправить.
Сейчас Каме начало трясти. Он стал холодным. У Джина началась паника. Он не знал, что делать. Будить Пи не хотелось. Ему надо было дать отдохнуть, поспать.
- Что же делать?! - Джин провел по волосам рукой, взлохматив их. Он закутал Каме в сухое одеяло, которое достал из шкафа, мокрое бросил на пол, лег рядом с ним, притянул к себе и крепко обнял, пытаясь согреть, поделиться своим теплом. Казу еще долго била крупная дрожь. Потом он успокоился. Жар начал потихоньку спадать. Джин гладил его волосы, провел рукой по щеке, нежно очертил его губы. Они были сейчас такими нежными, такими яркими, такими манящими, что Аканиши не смог удержаться. Он осторожно и нежно поцеловал. Затем своими губами дотронулся до мокрого лба Каме. Потом зарылся в мокрые, но такие мягкие волосы и прошептал:
- Больше я тебя не оставлю и всегда буду рядом, даже если ты этого не захочешь.
Уэда ехал на своей машине и разговаривал по телефону.
- Отец, я сейчас не могу приехать. У меня срочная встреча.
- Ты всегда занят. Это просто отговорка, чтобы не встречаться с отцом и не заниматься нашей фирмой.
- Отец, у меня правда срочная встреча, которая не терпит отлагательств. И я занимаюсь тем делом, о котором ты меня просил.
- Хорошо. Тебя не переспоришь.
Пи-пи-пи-пи. Уэда вздохнул. «И так каждый разговор, - подумал Татцуя. - Но я действительно занят! Черт! Отец никогда меня не слушает. Мне надо разобраться с фотографиями. И еще эта авария! И почему Рё? Почему не кто-нибудь другой?» Уэда подъехал к кафе и припарковался.
Он зашел в кафе, которое было полно народу.
- И почему именно это кафе? - Татцуя увидел в самом дальнем углу сидящего Рё, который безмятежно потягивал сигаретку, выпуская дым в потолок. Уэда подошел к столику и сел напротив ньюсовца. - Зачем позвал?
- Как зачем? - с ленцой протянул Рё. - Пи попросил меня вам помочь. Вот я и помогаю.
- Что?!
- Понимаешь, Пи нянчится с вашей барышней. А меня попросил разобраться с фотографиями. Джин мой друг, - Рё выдохнул сигаретный дым на Уэду. - Так что, Химе, тебе придется работать со мной.
Уэда заскрипел зубами. Он терпеть не мог, когда его так называют.
- И я понятия не имею, почему Пи возится с этой черепахой. Они ведь друг друга терпеть не могут.
- Да что ты вообще понимаешь? Да ты не видишь дальше своего носа! - Рё усмехнулся. - Тебя заботит только ты сам, ну и очередные попойки в клубах с девочками! - Уэда сжал кулаки. - А Казу…
- У!!! Какие мы страшные и нервные! Химе, возьми себя в руки. Мы ведь здесь по делу собрались. И мне нет никакого дела до вашего Казу. Вот, - Рё вытащил два конверта, сразу переходя к делу. - Подчерк везде одинаковый. Но по нему невозможно составить психологический портрет. Этот подчерк безжизненный, как будто писала машина. В первом конверте фотографии достоверные, во втором - очень хороший монтаж, даже не каждый профессионал может это подтвердить. - Рё снова затянулся. - Кто прислал эти фотографии, определить тоже невозможно. Даже не удалось найти отпечатков пальцев. Как будто действовал профессионал. Что касается аварии. Слова Джина подтвердились. Она была неслучайна. Каменаши кто-то столкнул. Была найдена краска. И она полностью идентична краски, которая покрывает джип Джина. Но на его машине нет никаких царапин. Следовательно, кто-то хочет подставить нашего Баканиши, и уничтожить Каменаши.
- Но кто?
- А я откуда знаю? Я выдаю тебе только факты!
- И откуда ты все это знаешь?
- Знакомства надо иметь, - Рё ухмыльнулся и стряхнул пепел с сигареты. - Что у тебя?
- Ничего. Я подключил агентов, но они ничего так и не смогли найти.
- Значит пока тупик.
- Что же делать?!
- Хороший вопрос, Химе. Пусть твои агенты присмотрятся к знакомым Каменаши, и не будет лишним, если проверят связи Аканиши. - Уэда был шокирован. - Химе, я пошутил, что меня не интересует Каменаши. За последний год он сильно изменился… И я хочу помочь. Но я все-таки не понимаю, почему Пи…
- Ямапи всегда был лучшим другом Казуи. Просто для всех окружающих они играли врагов. Так решил Джонни-сама. Слишком хорошо… Только когда Джин уехал в Америку, я узнал о их дружбе.
- Теперь ясно.
- Что будешь делать?
- Я? - Уэда кивнул. - Думаю, еще поизучаю эти фотографии, может смогу найти что-то интересное. Или догадаюсь, кто делал этот фотомонтаж. Так как у каждого есть свой подчерк.
- Никишидо, ты меня удивляешь.
- А как ты меня! Ты просто не представляешь, Химе.
- Ладно, мне пора.
- Созвонимся, - Рё закурил еще одну сигарету, взял одну фотографию и начал ее рассматривать. Уэда поднялся из-за стола и покинул кафе.
Уэда съездил еще на две встречи. Одна касалась дел фирмы отца, а другая – аварии. Ни одна из встреч конкретных результатов не дала. Сейчас же он ехал на квартиру Каме. Погода испортилась. Дул сильный ветер, сгибая деревья. Дождь лил так, что практически ничего разобрать было нельзя. Что делалось с погодой? Вот уже второй год нельзя было предугадать, что будет завтра. Мир сходил с ума. Да и их маленький мирок встал с головы на ноги. Еще никогда не было так трудно. Хотя Уэда и знал, что Джонни на их стороне, но все-таки он не питал к нему особого доверия. Как и погода, он мог выкинуть что-нибудь этакое, что сломает и изменит их жизнь.
Уэда открыл дверь ключом Каме, вошел в квартиру. Сразу стало понятно, что Джин переехал сюда, так как идеальный порядок Каменаши был нарушен. Уэда снял туфли и аккуратно поставил их в ящик для обуви, туда же убрал ботинки Аканиши, чтобы они не валялись посередине прихожей. Снял куртку и повесил в шкаф, туда же убрал курточку Джина, чтобы она не лежала на стуле, и прошел в гостиную. На диване спал Ямашита. Плед упал на пол. Уэда тихо подошел, поднял плед с пола и укрыл им Пи, бережно подоткнув его края. Затем он вошел в спальню. Каме спал. Но больше всего Татцую ужаснула гора простыней, сваленная на полу, а также мусор: шприцы, иглы, обертки, ампулы, флаконы. «Хоть бы убрал», - подумал Уэда. С тяжелым вздохом он собрал весь мусор в салафановый пакет, простыни же отнес в ванную и там сложил в корзину для грязного белья. «С этим пусть разбирается Пи. А то я и стиральная машина не совместимы», - пронеслось в голове Уэды. Джина он нашел на кухне, который пытался приготовить окаю. Хорошо, что он только начал, разложив все необходимые ингредиенты на столе.
- А ну-ка брысь отсюда. Я сам приготовлю. – Джин вздрогнул и обернулся на голос. – Иди лучше посиди с Каме.
Джин послушно вышел с кухни, и направился в спальню. Уэда же занялся готовкой…
Ямапи разбудил вкусный запах еды. Он потянулся. «Наконец-то почувствовал себя отдохнувшим», - подумал Пи, встал с дивана и пошел на кухню. Там он увидел Уэду. Он расставлял тарелки на стол и напивал какую-то песню. Это было так непривычно. Обычно на кухне, будь это его, Пи, Джина, суетился Каменаши в фартуке, готовя, сервируя стол. А сейчас здесь был Татцуя.
- Добрый вечер. Как спалось? – Улыбнулся Уэда.
- Ты не представляешь, - Пи усмехнулся и сел на стул, наблюдая за этим необычным действием. – Я впервые за столько лет выспался. Кстати, что там с нашим делом? Рё помог?
- И да, и нет, - Пи был удивлен. – Нет, потому что мы зашли в тупик. Все ниточки обрываются. Да, потому что фотографии с парнями - это фотомонтаж, хотя и очень хороший.
- Значит тупик?
- Пока да. Знаешь, Рё был очень удивлен, узнав, что ты и Каме – лучшие друзья.
- Как и ты тогда, - Ямапи улыбнулся, вспомнив удивленную мордашку Уэды.
- Вы хорошие актеры.
- Кто бы сомневался. Но даже я не смог бы носить так долго маску, как Каме. Хотя в последнее время многие стали замечать то, что с ним что-то не так. Но никто и не мог представить насколько все плохо. – Уэда поставил еду на стол. На кухню заглянул Джин.
- Садись. Ты, наверное, проголодался, - в животе у Джина заурчала, на что Уэда ласково улыбнулся. – Когда Каме проснется, надо будет его покормить. – Джин удивленно посмотрел на Татцую. – Каша на плите.
- Ничего не произошло, пока я спал? Ты все сделал? Ничего не перепутал?
- Нет, - Джин устало тряхнул головой. – Правда несколько бутылок и ампул испортил, но все сделал как надо.
- Неужели?
- Пи, я вроде читать умею. А там все написано. Кстати, неужели ты сделал все с первого раза? И у тебя получилось?
- Навыки, которые я получил, снимаясь в «Код синий», не пропали даром, - Пи показал Джину язык.
- Ешьте, а то еда остынет. И хватит дурачится за столом.
- Хорошо, мамочка! – Пи и Джин сказали синхронно и засмеялись. Уэда улыбнулся. Даже сейчас им хватало сил дурачится и смеяться…
- Черт!
- Что такое, Пи?
- Я же снял бинты!
- И что?
- А потом забыл наложить новую повязку, чтобы зафиксировать сломанные ребра Каме.
- И?
- Джин, пошли, поможешь мне это сделать сейчас.
- Пи, я еще не доел.
- Потом доешь, - Пи вскочил из-за стола, взял за руку Джина и вытащил его с кухни. Уэда тяжело вздохнул: «Эта парочка неисправима… А мне еще разбираться в делах фирмы. Как же я устал!» Уэда встал из-за стола и начал убирать посуду.
Прошло пять дней. Каждый день приходил доктор, осматривал Каменаши, какие-то лекарства убирал, назначал новые. Джин практически не отходил от Каме. Он менял полотенца, простыни, одеяла. Когда поднималась высокая температура, оборачивал его в мокрую, холодную ткань. Когда Каме тряс озноб, Аканиши укутывал его теплым одеялом, сам ложился рядом и согревал своим теплом. Уэда и Ямапи по очереди сменяли Джина, давая тому время на отдых. Сами же уходили по своим делам, но всегда возвращались домой с пакетами, которые были полны продуктов, и необходимыми лекарствами.
У Каменаши то поднималась температура до сорока градусов, то падала до тридцати восьми. Он приходил в себя, видел рядом с собой знакомые лица, а потом снова впадал в беспамятство. Каме уже не знал, где сон, а где реальность. Эта температура очень сильно его изматывала. Практически не оставалось сил, чтобы проглотить еду, которую ему впихивали в рот друзья. Иногда Каме начинал кашлять, потом кашель переходил в удушье, которое через некоторое время пропадало. И все это сопровождалось резкой болью в груди.
Уэда сидел на кухне и разговаривал с доктором:
- Химира-сан, что вы скажите?
- Ничего утешительного. Если так пойдет и дальше, его состояние не сдвинется с мертвой точки, то конец очевиден. Он умрет.
- Но…
- Я уже перепробовал разные антибиотики, дошел до самых сильных, увеличил дозировку, практически сравнявшись с ударной дозой, но нет никакого результата. У меня нет даже уверенности в том, что состояние больного изменилось бы, если бы вы согласились положить его в клинику. Вы обеспечили хороший уход. Но вот температура. Она не спадает и забирает все силы. Организм перестает бороться за свою жизнь. Тут я ничем помочь не могу.
- Что делать? – Уэда был растерян. Он надеялся, что все образумится, что скоро Каменаши снова вернется в группу, и на его лице будет играть настоящая, а не фальшивая улыбка. Что он скажет Джину, Пи, одногруппникам? Коки, Джунно, Мару тоже переживают. Они звонят каждый день, интересуются состоянием здоровья Каме. Что сделает Джонни-сама с ним? Ведь Уэда обещал, что Каменаши скоро поправится и сможет снова выступать. А тут…
- Молиться и ждать чуда. Не опускать руки и бороться. Ведь он даже в таком состоянии чувствует, что вы рядом с ним, что у него есть за что бороться, ради кого или чего жить. Продолжайте в том же духе. И, возможно, произойдет чудо. Но я ничего гарантировать не могу.
- Ясно. Спасибо большое, Химура-сан. Вы завтра придете?
- Да, конечно.
- Пойдемте я вас провожу.
В это время Джин сидел рядом с Каменаши и смотрел на осунувшееся, бледное, но такое любимое лицо. Аканиши слышал разговор Уэды с доктором, слышал его прогноз. По его лицу текли слезы. Он понимал, что теряет любимого человека, теряет часть себя. Он вспомнил фильм «Юки», в котором когда-то снимался Каме, вспомнил его завершающие слова: «Стрелки часов не остановят свой бег. Поэтому, дорожите каждым моментом вашей жизни. И цените сегодняшний день как величайший дар, который вам дан». Джин только теперь начал понимать, что судьба преподнесла самой большой подарок, который он мог потерять навсегда. Он никогда это не ценил, а теперь начинать бесполезно. Каме заметался по кровати, стаскивая с себя одеяло, потом снимая что-то невидимое с рук, шеи, плеч, сдирая повязку с груди. Джин лег рядом с ним, крепко обнял, не давая возможности шевельнутся, и прошептал:
- Прошу, не уходи, не покидай нас. Ты нужен нам. Ты нужен мне. Прошу.
Каме окружала пустота, тягучая, высасывающая все силы. Было трудно дышать. Не было сил поднять руку и разогнать темноту. Тут он увидел, что где-то вдали забрезжил свет. Он потянулся к нему, но свет начал удаляться. Тогда Каменаши решил пойти туда. Первый шаг дался ему с большим трудом. Затем стало идти намного легче. Плеск. Он опустился в воду, которая затрудняла движение. Казалось, что он пробирается сквозь тину. Шаг. Еще шаг. Еще один шаг и… Со всех сторон его облепила паутина. Капельки росы падали на его волосы, кожу, превращаясь во что-то липкое и мерзкое. Но Каме продолжал идти, так как знал, что этот свет подарит ему свободу и покой. Тут и там на паутине появлялись маленькие паучки, которые начали забираться на него, ползать по лицу, шее, рукам, груди. Каме пытался их убрать, сбросить, разорвать эту клейкую паутину, которая не давала пройти к такому родному и успокаивающему свету. Тогда он поскользнулся, и протянул руку в сторону, ища опоры. Рука нащупала что-то мягкое, шерстяное и движущееся. Тут он увидел красные светящиеся глазки. Крысы. Каме резко отдернул руку. Тина стала засасывать его. Паутина с каждым разом обволакивала его лицо, руки, тело. Уже намного больше перебралось паучков на него. С каждым разом все сложнее было идти, разрывать паутину и сбрасывать с себя этих мерзких созданий, и главное не прислоняться, не дотрагиваться до двигающейся массы крыс. В мозгу билась только одна мысль: «Дойти, добраться до этого света и окунуться в него». Тут сзади его обхватили таки родные, такие нежные руки. И шепот раздался рядом с ухом:
- Прошу, не уходи, не покидай нас. Ты нужен нам. Ты нужен мне. Прошу.
Каме обернулся на этот такой родной голос и провалился в темноту, в мягкость родных объятий.
Крики. Музыка. Пение. Свет софитов. Танцы. Пи пробирался сквозь разгоряченные тела танцующих людей в дальний угол, где он обычно любил посидеть, не привлекая к себе особого внимания. За столиком уже сидел Рё и потягивал коктейль. Рядом в пепельнице дотлевала сигарета.
- Йо, Пи. Ты опаздываешь.
- А ты как всегда уже успел поразвлечься с какой-нибудь красоткой.
- Откуда знаешь?
- Ты сидишь, расслаблен, сигарету практически докурил, потягиваешь коктейль и ко всему прочему от тебя пахнет приторными женскими духами.
- Черепашка научил разбираться в запахах женских духов?
- Что?
- Ну, у него же нюх на это. И к тому же наша черепашка терпеть не может именно этот запах, - Рё поставил опустевший стакан на столик и откинулся на подушки, принимая самую соблазнительную позу. Пи поморщился. – Черт! Опять не прокатило?
- Нет. Рё, ты же знаешь, что я не по этой части.
- Жаль.
- Прекрати ёрничать. Давай переходи к делу, ради которого ты просил меня приехать. И почему именно меня? Почему не Уэду?
- Потому что Химе очень дергается, когда я произношу эту кличку.
- А ты без этого не можешь, - Пи устало вздохнул.
- Конечно. – Рё достал новую сигарету и затянулся. Пи подождал, пока официантка принесет его заказ. Рё наблюдал за своим другом. За эту неделю он немного осунулся, побледнел, темные тени залегли под глазами. Блеск и озорство покинули его взгляд. Осталась только усталость. – Как он?
- Кто именно?
- Джин… И Каменаши.
- Джин пока держится, - Пи тяжело вздохнул. – Но ему очень тяжело. Мы с большим трудом оттаскиваем его от Каме. Даем ему время поспать, немного отдохнуть, но этого мало. А Казу… Все без изменений. Эта температура выпивает из него все силы. Я не знаю, сколько еще он сможет так продержаться.
- Ясно, - Рё снова затянулся. – Ладно, насчет того, почему я просил тебя приехать. Появились новые факты, но они также приводят нас к тупику.
- Все равно рассказывай. Нам нужна любая информация.
- Я нашел человека, который делал этот монтаж. Он рассказал, что к нему приходил мужчина среднего роста, с усами, в черных очках и шляпе, строгом костюме. Все в тон. Он был приблизительно средних лет. Никаких особых примет нет. Даже голос какой-то безжизненный. Он дал диск, на котором были фотографии обнаженного Джина и парней, которых ты видел на фото. Попросил сделать монтаж, заплатил много денег, спросил, когда все это будет готово. Тот, кто делал монтаж, отвернулся на минуту, чтобы убрать диск и деньги, а когда повернулся, мужчина исчез.
- Как в кино.
- Действовал профессионал. Я попросил отдать мне тот диск, но на нем нет никаких отпечатков пальцев, вообще ничего, за что можно было зацепиться. Мужчина приходил еще один раз, чтобы забрать фотомонтаж. И так же исчез.
- Больше ничего? – Ямапи забыл про мартини.
- Почему ничего? Обижаешь. Я нашел тех парней. Они работают в гей-клубе. – Рё выдохнул дым колечками. – Они тоже рассказали об этом мужчине, который заплатил им денег, показал фотографию Джина. Они должны были соблазнить его, показаться в обнимку с ним прессе и дать интервью. И они действительно очень похожи на нашего черепашонка. Кстати, больше этого человека они не видели. Так что передай Химе, пусть его агенты ищут нашего мистера Х.
- Тупик.
- Угу, но хотя бы у нас есть подтверждение, что Джин не спал с теми парнями. И что все это чистой воды подстава. Джонни понравится, - Рё улыбнулся. – Пи, расслабься. Ты в клубе. Посмотри, какие девочки. И они на тебя смотрят. Посвяти этот вечер себе. А завтра будешь думать над этой головомойкой. – Рё встал из-за столика и потянул Пи на танцпол.
Джин открыл глаза. Был новый день. Рядом лежал Каме. Он спал. Дыхание было ровным и спокойным. Лихорадочный румянец пропал с бледного лица. Джин дотронулся своими губами до лба Каме. Он уже не был таким горячим. Аканиши убрал со лба прилипшие волосы, провел пальцем по высоким скулам, по нежным губам, по шее. За эти дни кожа Каме не утратила своей мягкости, бархатистости. Джин долго лежал и не мог оторвать свой взгляд от такого родного для него человека. Он слышал, как Уэда предупредил Пи, что должен прийти доктор, что сам он уходит по делам, и Пи остается за главного, как хлопнула дверь, подтверждая уход Татцуи, как Томо загремел кастрюлями на кухни. Джин же все лежал и смотрел. В голове у него было пусто. Он не знал, сколько времени прошло до того, как прозвенел звонок, возвещая о приходе доктора.
- Проходите в гостиную. Чай, кофе?
- Чай, - Джин услышал голос Тегоши. Потом загремели чашки, тихий шепот, который не разобрать. На глаза Джина попалась левая рука. Синяки на предплечье начали заживать. Он провел по ним пальцем, затем дотронулся до шрама, и нежно сжал такое тонкое запястье.
Аканиши встал и подошел к двери. Только хотел открыть дверь, но услышал снова голос Тегоши и остановился:
- Как Каме?
- Без изменений, - у Томохисы был очень уставший и измученный голос.
- Плохо. Мы все соскучились по нему. Он, как солнышко, светил нам на съемочной площадке.
- Но в последнее время, - в разговор вступил Учи. – Каме, как подменили. Он стал дерганным, мрачным, практически не улыбался, ругался, когда ему нужно было носить футболки и рубашки с коротким рукавом. В итоге костюмеры сдались, и режиссер тоже.
Джин не выдержал и открыл дверь. В гостиной на диване сидели Тегоши и Учи, а в кресле – Пи, и пили чай. Джин посмотрел на них, подошел к креслу и облокотился на него.
- Пи, как я погляжу, ты и Каменаши – лучшие друзья. С каких пор вы ими стали? Вы же все время ругались, ненавидели друг друга.
- Это для прессы. Так захотел Джонни. На самом деле мы всегда были друзьями.
- А я? Я, что не друг? Почему я не знал?
- Никто не знал. Уэда только об этом узнал, когда ты улетел в Америку.
- Что?
- Видимо мы очень хорошо сыграли свои роли, что все вы нам поверили. – Ямашита тяжело вздохнул.
- А эти двое?
- Они узнали об этом полгода назад, когда я попросил присматривать за Каменаши. Он тогда начал срываться.
- Ну, раз вы такие хорошие друзья, тогда скажи мне Томохиса, с каких пор Каме употребляет наркотики?
- Что?! – дружный вздох.
- У него все левое предплечье в синяках.
Молчание. Было слышно, как Томохиса поставил свою чашку на стеклянный столик. Ямашита напрягся, выпрямился и устремил взгляд чуть вбок, где была спальня Каме.
- Знаешь, Аканиши, - тихий, но твердый голос, – если тебя интересует этот вопрос, мог бы спросить лично меня. – Джин резко повернулся на звук голоса. На него смотрели серьезные глаза. Бледный со спутавшимися волосами, кутающийся в одеяло стоял Каменаши, прислонившись к дверному косяку.
- Так это правда?
- Вроде мы давно знаем друг друга, - Каме уже смотрел на Ямашиту. - Я думал, что за это время ты смог меня изучить. Жаль. Я ошибся.
- Кажется, мы здесь лишние. Томо, мы пойдем, - Тегоши поставил чашку с недопитым чаем на столик и вышел из гостиной, а затем и из квартиры. Учи последовал за ним. Ни Джин, ни Пи этого не заметили, только Каменаши проводил их грустным взглядом, а потом ушел в комнату и закрыл дверь и повернул ключ. Там он сполз, обхватил колени руками. По его лицу потекли слезы. Зачем он вернулся? Надо было пойти на этот свет. Ему оставался только один шаг, и он бы был свободен. Там нет никакой боли, нет Пи, и самое главное, нет Джина.
Аканиши, как только пришел в себя после увиденного, рванул к двери спальни, но она была закрыта.
- Казу, пожалуйста, открой дверь, - в ответ тишина. – Казу… - По лицу Джина текли слезы, он начал ими захлебываться. Он упал на колени, прижался к двери. Теперь она разделяла их, и еще та невидимая стена, которую они возвели. – Казу, прошу…
- Джи, знаешь, как некоторые слова могут ранить? Они больнее ножа впиваются в сердце, раня его. Рана это заживет, но шрам останется навсегда. Останется там крупица пустоты, которая с каждым днем будет расти, и когда она достигнет определенного размера, захочется исчезнуть, стереть себя из воспоминаний близких и родных тебе людей, сделать так, чтобы они тебя никогда не знали и не страдали из-за твоей потери. А самому раствориться, слиться с ветром, как прах погибшего человека нестись под его ласковыми дуновениями, а потом забыться на самом дне такого неспокойного моря.
- Казу… Прости… Я тебя люблю… Больше жизни люблю… Не говори больше таких страшных слов! Прошу… Казу! – и снова в ответ тишина. Томо тоже слышал эти слова. Они впивались клещами в его сердце, больно раня, оставляя шрам. Каменаши не забыл, не простил Джина. И он не может больше жить с этим грузом, который давит на его плечи, пригибая к земле. Сколько же надо иметь сил, чтобы забыть, простить?! И этих сил у него нет.
- Казу… Неужели ты оставишь меня одного?! Поступишь со мной так же, как и я поступил с тобой!!! Казу! Это жестоко! – Джин захлебывался слезами. – Ты ведь не такой… ты другой, не как я. Казу… прости… - Аканиши скрючился рядом с дверью. Пи сидел в оцепенении. Он не мог двигаться, не мог думать, даже дыхание с большим трудом прорывалось в спазмированные легкие. – Прости…- Джин повторял эти слова, как заклинание. – Я предал тебя, предал твою любовь, предал свои чувства, о которых тогда еще не знал. Сейчас я усомнился в тебе. Теперь я понимаю, что ты никогда бы так не поступил. Прости…
Дверь открылась. Казуя опустился на колени, обнял Джина, начал гладить его голову, спину, успокаивая.
«Откуда у Казу столько сил?», - подумал Пи, встречаясь с ним взглядом. В этих красивых раскосых глазах плескалась жгучая боль, которая никуда не ушла. Но в них было и прощение. Пи вспомнил, что когда-то Казу успокаивал и его. Снова это воспоминание встало перед его глазами.
Квартира Каме. Пи стоит напротив бледного, осунувшегося, шатающегося друга, который смотрит безразлично на него.
- Казу, прости. Между нами действительно ничего не было. Казу… Ты же знаешь, я люблю девушек. Джин мне друг, как и ты. Я не мог с тобой так поступить. Казу! Ответь! Не молчи! Казу! – по лицу текут слезы. Пи падает на колени и закрывает лицо руками. Ему больно видеть друга таким мертвым, опустошенным. Он привык к всегда улыбающемуся, светящемуся изнутри Каменаши. Но теперь… - Казу… Хотя бы сходи, проводи Джина. Он завтра улетает. Он будет ждать. Он тебя любит! Любит по-настоящему! Просто еще этого не понял. Казу! Можешь винить во всем меня, но только не его. Поверь, поверь мне. Да, он скотина. Но… Он мой друг. И твой… - Пи запнулся. Он не мог больше ничего сказать. Его душили слезу. – Казу… Прости… Между нами… ничего…ничего…ничего…нет. Казу…Прости…- Тут его нежно обняли, притянули к себе, начали гладить по спине, голове, перебирать его волосы.
- Я тебя простил. Я верю. Только не плачь. Прошу. Не надо. – Тихий успокаивающий шепот. Каме нашел в себе силы простить и принять Ямашиту. Нашел в себе силы его успокоить, но только не себя. Его душа, его сердце забилось куда-то далеко внутрь, и больше не появлялась.
- Ты придешь?
- Нет. Не за чем. Он уже все сказал. Все в порядке. Так даже лучше. Тихо, Томо. Ничего больше не вернешь. Пусть все идет своим чередом…
Теперь Казу нашел в себе силы принять и простить Джина. Да, это причиняло боль, но и давало облегчение.
- Джин, прекрати, успокойся, - шептал Казу. – Я тебя простил. Только успокойся. Я не могу видеть, как ты плачешь. Прекрати, - его тонкие пальцы стали перебирать волосы, успокаивая этим действием скорее себя, чем Джина. Каме чувствовал, что силы его на исходе, что скоро он провалится в спасительный обморок. Но пока это было нельзя. Нужно было, чтобы Джин успокоился, пришел в себя. – Тише, тише, - и тогда Каме тихо запел такую далекую и такую знакомую песню. Было очень непривычно слышать ее из уст Каменаши, а не Аканиши. «Забота». Так называлась эта песня. Казу продолжал гладить Джина и петь. По его лицу текли струйками слезы, но голос не дрожал. Он был тихим и нежным. Джин потихоньку начал успокаиваться. – Тише. Все хорошо. Теперь все хорошо. – Глаза начала застилать пелена. Каме старался ее задержать, отогнать. Но она не отступала. Руки ослабели. Глаза закрылись. Каме соскользнул в спасительный обморок. Джин очнулся, успел подхватить Казу. Он поднял его, отнес в спальню, положил и укрыл одеялом. Потом вернулся в гостиную и сел рядом с Ямашитой.
- Я его не достоин, - Джин обхватил голову руками. – Я так поступил с ним, а он…
- А Казу нашел в себе силы простить тебя, - Пи присел рядом с ним и обнял. – Как когда-то и меня. Он нашел в себе силы принять нас – меня тогда, тебя сейчас… Но Казу еще достаточно слаб. Эта болезнь выпила из него все силы. Мы должны постараться оправдать его надежды… Я знаю, что та рана никогда не заживет, и если ты снова предашь его… Это будет конец для него. Джи, ты это понимаешь? – Пи заглянул в растерянные глаза Джина.
- Да, понимаю. Я буду стараться… Я хочу, чтобы он забыл те слова. Но я не знаю как.
- Джи, время покажет. А сейчас делай то, что должен. Хотя говорят, что время лечит раны… Но любовь оставляет такие шрамы, что даже время не всесильно… И только любовь, только нежность сможет стереть этот рубец. Но для этого надо приложить очень много сил. Ты меня понимаешь?
- Да, - тихий шепот, похожий на выдох.
- Ну, вот и хорошо, - Ямашита взъерошил волосы на голове Джина. – А если ты что-то сделаешь не так, будешь иметь дело со мной, - улыбнулся Пи. – Сейчас переломный момент: и в болезни Каме, и в твоей судьбе, Джи. И вы нужны друг другу, как воздух, которым дышите… Черт! Уже девять часов вечера! А доктор так и не пришел! Почему?
В прихожей повернулся ключ, хлопнула дверь. В гостиную зашел Уэда.
- Что вы тут делаете? Доктор приходил? Что сказал?
Пи поднялся:
- Доктора не было, так что он ничего сказать не мог. Температура спала, и Казу пришел в себя. Татцуя, он простил Джина, - Пи подбежал к Уэде, подхватил его на руки и закружил, потом поставил его на пол и чмокнул в нос, растягивая губы в улыбке. – Так что все ОК!
- Ясно, - Татцуя после всего происходящего был немного в шоке.
Пи прошел в прихожую, взял пакеты с продуктами и прошел на кухню:
- Я приготовлю что-нибудь вкусненькое по этому поводу, - раздалось с кухни. Уэда остался так стоять посередине гостиной. Джин же сидел на диване, положив голову на руки. По его лицу текли слезы счастья.
Продолжение выше
Автор: О-дзе-сан
Бета: esteressа
Жанр: Детективный роман (много любви, страсти, тайн и загадок)
Пейринг: Акаме
Фандом:Je
Статус: не закончен
Примечание: На краю пропасти - один шаг - и конец всему; один шаг - и свобода от всего: от боли, от страданий, и от его ненависти.
Кусочек 3:читать
Пи осторожно посадил Каме рядом с водительским сидением и бережно застегнул ремень безопасности. Затем обошел машину и сел за руль, осторожно тронулся с места, выруливая с подземной стоянки. Пи вел машину очень осторожно, чтобы ни одним резким движением не потревожить Казую, чтобы он снова не почувствовал боль.
Они ехали в полной тишине, которая иногда прерывалась тихими тяжелыми вздохами Каме.
- Казу?
- Все в порядке, Пи, - очень тихо прошептал Каменаши. Было видно, как ему трудно говорить и даже дышать. Но он пытался это скрыть за слабой улыбкой.
- Ты всегда так говоришь. Особенно в последний год.
- А что ты, нет все вы хотите услышать?! - Каме, как прорвало. - Что мне очень плохо!!! Да, это так! Мне очень плохо. Хочется раствориться, исчезнуть, вообще никогда не существовать на этой земле, вообще никогда не родиться!!! - его начала бить крупная дрожь. - Но не могу. Не могу все бросить. И я… Я не хочу никому причинять боль, создавать неприятности, - он начал кашлять и задыхаться.
Пи припарковал свою машину на обочине. Отстегнул свой ремень безопасности, а потом и Каме, открыл окна, чтобы дать большему потоку воздуха циркулировать в машине. Затем он расстегнул воротничок на рубашке Казуи. Приступ начал проходить, Каменаши наконец справился с дыханием. Тогда Пи притянул его к себе, пытаясь успокоить, уменьшить боль, защитить:
- Тихо, тихо, - Пи гладил того по спине. - Все хорошо. Ты не создаешь неприятности. Казу…
- Ты в этом уверен? Вы из-за меня поругались с Джином. Уэда вообще на него теперь волком смотрит. И…
- Казу, я уже сто раз тебе говорил, что у нас ничего с ним не было, - Пи устало вздохнул. Он думал, что Казу все-таки ему поверил, простил. А тут… Сердце его сжалось. Пи казалось, что они сблизились за этот год, стали почти братьями. Хотя они были лучшими друзьями, на публику говорили, что ненавидят друг друга. Даже Джин поверил в это. А сейчас создавалось впечатление…
- Пи, - Казуя помотал головой. - Все в порядке. Не волнуйся. Я тебе верю. И всегда верил, даже когда ты и Джин меня разыгрывали, пусть это было и обидно, но… - Каме тяжело вздохнул. - Благодаря вам всем я еще держусь: работа и вы - то, что у меня осталось, маленькая, тоненькая соломинка, которая держит меня на плаву, не давая утонуть. Пи, ты не представляешь, как я устал от этой лжи, этой фальши. Каждый день приходить, улыбаться, разговаривать о всякой ерунде. Хотя внутри пустота. - Пи молчал и слушал. Он прекрасно понимал, что Каме надо выговориться, надо, чтобы кто-нибудь понял его, чтобы кто-нибудь заполнил одиночество. - Знаешь, я даже благодарен тебе. Благодаря тому случаю, Джин сказал мне правду. Но как же больно быть всего лишь «подстилкой». Тогда я умер, - Пи весь напрягся. Никогда еще Казуя не был так откровенен. Значит он действительно устал, действительно простил. И Пи единственный, кому Казу может сказать после всего, что произошло. Раньше был Джин, а теперь… - Такое ощущение, что стоишь на краю пропасти, и один шаг… Я устал от всего: от постоянной работы, от ненависти Джина, да и от самой жизни. Хотя это не жизнь… Я просто существую. Потому что так надо. - Пи продолжал его гладить по волосам, по спине. Он почувствовал, что его рубашка стала мокрой. Но не только от слез Каме. Пи заметил, как его трясет. Он был очень горячим. Как же в этот момент он хотел, чтобы Казуя стал прежним, много улыбался, светился изнутри. Пи даже не знал, как это получилось. Но вот он уже целует заплаканное лицо Каме: его брови, его глаза, его нос, его такие податливые, нежные губы. И чувствует сопротивление. Каме нашел в себе силы его оттолкнуть.
- Казу… Я не хотел, прости, - Каменаши не ответил. Тогда Пи наклонился, заглядывая тому в лицо. На бледном, осунувшемся лице с новой силой разгорался румянец. Глаза плотно закрыты. Дыхание затруднено. Пи дотронулся до лба, чтобы убрать прилипшие локоны, и резко отдернул. Лоб горел огнем. - Казу, приди в себя. Ты меня слышишь? Казу? - В груди зарождалось беспокойство. - Черт! Надо ехать в больницу. - Пи застегнул ремни безопасности. И тут почувствовал, что его ладонь слабо сжимают:
- Не надо никаких врачей. Пи, прошу, - слабо прошептал Каме, умоляюще глядя на Ямашиту.
- Хорошо. Только ты успокойся. Мы едем к тебе домой. - Каме ничего не ответил. Пи протянул руку, дотронулся до горячей ладони, потом прошел по запястью. Он почувствовал небольшую шероховатость на идеально гладкой коже. Отвлекшись от дороги, Ямапи посмотрел, на то, что его так заинтересовало. Это был белый шрам на бледной коже, который почти сливался с ней. Каме всегда теперь носил на руке браслет, чтобы скрыть его. Сейчас же браслета не было. Никто не знал, кроме него и Татцуи, про этот шрам, его историю. Пи нежно прошелся пальцем по этой отметине и тихо вздохнул. «Ничего больше не вернуть, ничего из той жизни…»
Каме зашел в гримерку. Там уже сидели и тихо беседовали Пи и Джин. Следом за Каменаши появился Коки, и положил руку на плечо другу. Тот посмотрел на руку и вскрикнул. Пи и Джин оторвались от увлекшей их беседы. На плече Каме лежала кисть, а точнее кисть скелета.
- Коки, что с твоей рукой? - Каме позеленел.
- Понимаешь, я тут руку засунул в один механизм… В общем он ее засосал, и вот… результат, - Коки скорчил скорбную мину. Каме зажал рот рукой.
- Танака! - Джин был уже близко к Коки, а Пи стоял рядом с Каме, не давая ему упасть, так как того уже начало пошатывать.
- А вот и я! - сказал скелет голосом Джунно, входя в гримерку. Тут позеленели практически все, кроме Коки, тот улыбался во все тридцать два зуба. - Эй, ребята, вы чего? - Джунно выглянул из-за скелета. - Вот, познакомтесь, это мистер Ди.
Падение.
- Каме!
- Черт. Я вас точно сейчас прибью!
- А что такого? Это всего лишь скелет - одна из многочисленных декораций. Я решил вам его показать. Правда милый? О, Коки! Это ты взял руку? А я ее искал! Эй, Коки! Отдай! Кому сказал! Мне за него Уэда голову открутит! Коки!
- Джуууууууууунно! Куда ты дел скелет! - в гримерку влетел Уэда и застыл на месте. Картина, которую он увидел, поразила его до глубины души. Скелет стоит посередине гримерной. Пи сидит на диване и пытается привести в чувство лежащего рядом Каме. Коки бегает от Джунно, а вместе они бегают от Джина, который кричит: «Прибью!». И все бегают вокруг скелета. Подошел Мару и облокотился на замершего Уэду:
- Мы тут работаем, а эти тут развлекаются. Не поряяяядок!..
Кафе. Пи и Каме сидят и мирно разговаривают и пьют кофе. Каменаши заразительно смеется…
Большой торговый центр. Каме и Джин идут рука об руку. Переругиваются, смеются. Каме уже загрузил полностью Джина пакетами с едой.
- Джииин, смотри. Какой прелестный костюмчик. Пойдем, зайдем. Тебе он должен подойти!, - и не спрашивая Джина, берет за руку и тащит в магазин. Выходят они от туда только через два часа. Джин теперь несет не только еду, но и пакеты с одеждой. Каме опять увидел что-то, и снова потянул уже не сопротивляющегося Аканиши за собой…
Пи сидит и ждет Каме в клубе, потягивая свой любимый коктейль. Тот очень сильно опаздывает. Хотя, за ним никогда такое не водилось. Тут он видит сияющее лицо запыхавшегося Каме:
- Прости, я опоздал, - и виноватая улыбка. Но в глазах нет и малейшего раскаяния. - Ну, ты же понимаешь…
Квартира Каме. Пи стоит напротив бледного, осунувшегося, шатающегося друга, который смотрит безразлично на него.
- Казу, прости. Между нами действительно ничего не было. Казу… Ты же знаешь, я люблю девушек. Джин мне друг, как и ты. Я не мог с тобой так поступить. Казу! Ответь! Не молчи! Казу! - по лицу текут слезы. Пи падает на колени и закрывает лицо руками. Ему больно видеть друга таким мертвым, опустошенным. Он привык к всегда улыбающемуся, светящемуся изнутри Каменаши. Но теперь… - Казу… Хотя бы сходи, проводи Джина. Он завтра улетает. Он будет ждать. Он тебя любит! Любит по-настоящему! Просто еще этого не понял. Казу! Можешь винить во всем меня, но только не его. Поверь, поверь мне. Да, он скотина. Но… Он мой друг. И твой… - Пи запнулся. Он не мог больше ничего сказать. Его душили слезы. - Казу… Прости… Между нами… ничего…ничего…ничего…нет. Казу…Прости…- Тут его нежно обняли, притянули к себе, начали гладить по спине, голове, перебирать его волосы.
- Я тебя простил. Я верю. Только не плачь. Прошу. Не надо. - Тихий успокаивающий шепот. Каме нашел в себе силы простить и принять Ямашиту. Нашел в себе силы его успокоить, но только не себя. Его душа, его сердце забились куда-то далеко внутрь, и больше не появлялись.
- Ты придешь?
- Нет. Не зачем. Он уже все сказал. Все в порядке. Так даже лучше. Тихо, Томо. Ничего больше не вернешь. Пусть все идет своим чередом…
Снова крики. Это кричит Джин. Но на кого? Каме? Что они опять не поделили? Но у Каме спокойный, ровный голос. А вот Джи.
Дверь открылась. Из гримерной вышел Каме. Его взгляд встретился со взглядом Пи. В нем было столько боли и усталости.
- Пи, - шепот. - Иди сам поговори с Джином. Я устал. Он не понимает. Может быть, ты сможешь на него повлиять. Иначе группа распадется. А сольную карьеру Джин не сможет сделать. Она провалилась сначала в Америки, а теперь эта попытка в Японии, - Каме махнул рукой. - Пи, может, ты сможешь объяснить всю ситуацию. Но я больше не могу, - и не глядя, Каме пошел прочь. В гримерке что-то разбилось, потом что-то упало. Пи вздохнул. Ему предстоял тяжелый разговор…
Рё и Пи поднялись к кабинету Джонни. Снова крики. Но, чтобы в кабинете? И чтобы Джонни кричал? И второй голос. Каме? Что происходит? Удар. И тишина.
Дверь открылась. Вышел бледный, уставший Каменаши. На него было жалко смотреть.
- Все, ребята, можете не волноваться. Аканиши не уволят. Хотя можете поговорить с Джонни еще раз, - Каме устало и как-то грустно улыбнулся, и пошел, немного шатаясь. Пи и Рё удивленно переглянулись.
Пи сидел рядом с бредящим Каме и не знал чем помочь. Он не помнил, как доехал, как донес Каме, как открыл дверь квартиры, как оказался в спальне Каменаши. Он не помнил, сколько времени так просидел, вспоминая. Пи решил только одно, что как наступит утро, он обязательно вызовет врача. Из раздумий его вырвал телефонный звонок.
- Аканиши-сан, я уже устал от ваших выходок. Когда это прекратится? - Джин сидел, опустив голову. Рядом сидел Уэда, о чем-то напряженно размышляя. Джонни-сама был очень бледным. Темные круги залегли под глазами. Но глаза… В них не отражалась усталость, только решимость и готовность к незамедлительному действию. Было видно, что Джонни уже давно принял решение. Но он до сих пор колебался. А сейчас… - Мы уже целых два часа разговариваем. И вы так не смогли мне объяснить, откуда эти снимки, когда они были сделаны, и как попали в этот журнал. Столько вопросов. И ни одного ясного ответа. - Джонни тяжело вздохнул. - И мне ничего не остается, кроме как….
- Извините, Джонни-сама. Могу я позвонить?
- Да, конечно. Что-то случилось?
Уэда серьезно посмотрел на Джонни и кивнул, затем набрал номер телефона. Трубку долго никто не брал. А затем…
- Алло? - уставший голос Томохисы.
- Ямашита, как у тебя дела?
- Плохо. У Казу поднялась высокая температура. Я пытаюсь ее сбить, но пока безрезультатно.
- А скорую вызвать?!
- Он просил, чтобы никаких врачей… Я ему обещал.
- Что?!
- Уэда-кун, я больше так не могу…
- То есть?!
- Я не могу видеть Казу таким! Ему больно! Если Джи уволят…
- Что, если Джи уволят?!
- Казу не переживет…
- Что?!
- Сегодня… Он мне признался… Ему плохо. Очень плохо. - Всхлип. - Он не хочет жить. Татцуя! Он не хочет жить!!! Понимаешь?! Джи ему нужен… Когда этот идиот поймет, что он нужен Казу?! Когда?!
- Пи. Успокойся. Я… Я что-нибудь придумаю.
- Татцуя, Джи должен быть здесь, с Казу. И не волнуйся. Как только рассветет, я вызову врача.
- Тебе ведь тоже надо отдохнуть, а я…
- Нет. Все в порядке. Я взял небольшой отпуск на две недели. Так что я останусь с Казу. Но ты должен любым способом заставить Джина приехать к Каменаши.
- Хорошо. Я попробую. Кстати, а какая температура?
- Сорок.
- Сколько?!
- Татцуя, мне пора. Кажется, он просит, чтобы ему принесли воды.
Послышались гудки.
- Тат-чан, что случилось? - спросил глухо Джин. Он уже и так понял, что его уволят, что пришел конец его карьере, а значит…
- Каме… Он заболел. Температурит. Ямашита с ним. Утром вызовет врача. - Уэда напряженно размышлял над тем, что ему делать, как поступить.
- Значит, Каменаши-сан заболел? - Уэда отрешенно кивнул.
- Что вы можете сказать о его состоянии? Как скоро он сможет вернуться в наши ряды?
- Как я понял, у Каме сломано несколько пар ребер, сотрясение мозга…
- Что?! Как такое произошло?!
- Не знаю. Джин его нашел.
- … . Аканиши-сан?
- Я не знаю, как он попал в аварию. Каме мне ничего не объяснил. Но судя по характеру вмятин на его машине, авария была не случайна.
- Что?! - Джонни и Уэда во все глаза смотрели на Джина.
- А что я такого сказал?
- Ничего. Надо будет с этим разобраться. Так что вы еще хотели сказать, Уэда-сан?
- Скорее всего у Каме развилась пневмония вследствие перелома ребер, переутомления и стресса, так как он не остался в больнице под наблюдением врачей и все эти три дня работал. Вы же сами знаете, каким он может быть иногда упрямцем.
- Да. Но, Уэда-сан, меня несколько удивляет ваше знание в медицине. Откуда оно?
- Так как я занимаюсь боксом в свободное время, то мне необходимо знать некоторые основы медицины. А так… Я немного увлекся, - Уэда смутился.
- Ясно. Аканиши-сан.
- Да?
- Вы сейчас едете к Каменаши-сану и ухаживаете за ним, следите за его состоянием здоровья. Как я понимаю, вам поможет Томохиса-сан и Уэда-сан. Правильно я говорю? - Уэда кивнул. - И чтобы пресса не знала о состоянии Каменаши-сана. Вам понятно? - Джин и Уэда кивнули. - И никаких клубов! Никаких развлечений!
- Но почему…
- Аканиши-сан. Либо вы едете к Каменаши-сану и на некоторое время отстраняетесь от работы, либо будите уволены. Выбирать вам. И, кстати, о ваших отношениях я тоже знаю.
- Как?! - Уэда и Джин были в шоке.
- Уже давно. Это было невозможно не заметить. Так что вы выбираете, Аканиши-сан?
- Я поеду, - шепотом сказал Джин, опустив голову.
- Ну и отлично, - улыбнулся Джонни. - Можете идти.
Джин поплелся на выход. Уэда на некоторое время задержался и посмотрел на Джонни.
- Спасибо, - одними губами проговорил Татцуя и улыбнулся. На него смотрели такие понимающие и родные глаза, какие были и у его отца. Уэда понял, что они не одни, что им помогут, если что.
Татцуя догнал Аканиши в коридоре.
- Джин, сейчас ты едешь домой отдыхать. Чтобы хорошо выспался! Ты меня понял? - Джин кивнул. - Перед тем, как поехать к Каме, позвони Пи. Может быть, им что-нибудь понадобится. Тогда заедешь в магазин, аптеку и купишь то, что надо. - Джин снова кивнул. - Ладно, Баканиши. Все будет хорошо. Обещаю. Тебе пора идти.
- А ты?
- А у меня еще остались неоконченные дела. Пока. - Уэда ободряюще потрепал Джина по плечу и уверенным шагом направился к лифтам. Джин еще долго стоял и думал. Думал о себе, о Каме, об их отношениях.
Кусочек 4:читать
- Алло? - сонный и уставший голос Томохисы.
- Доброе утро, Пи. Вам что-нибудь надо купить?
- Джи, это ты?
- Да. Пи, мы уже много лет друг друга знаем. Неужели ты забыл мой голос?
- Джи, прости. Просто… я очень сильно устал. Уже практически ничего не соображаю.
- Бедный… Так надо что-нибудь купить?
- Да. Заедь на квартиру, я тебе дам список продуктов, а то в холодильнике Каменаши пусто, рецепты на лекарства, которые доктор прописал, и адрес аптеки, где их можно купить.
- Хорошо, через пять минут буду…
Джин был рядом с квартирой, когда дверь открылась, и на пороге появился Ямашита. Бледный, измученный, с синяками под глазами - он был похож на зомби.
- Джи, вот держи, - протянул кучку бумаг. - Здесь список продуктов, рецепты и адрес аптеки. И вот ключи, чтобы я больше не отвлекался на то, чтобы открыть тебе дверь, - сказав это, Томохиса закрыл дверь…
Джин вернулся через два часа. Он тихо прошел на кухню, разложил продукты и зашел в спальню. На кровати лежал бледный, осунувшийся Каменаши, укрытый тонким одеялом. На его лбу лежало мокрое полотенце. В вену правой руке был введен катетер, от которого тянулась трубочка. Джин проследил за ней до бутылки, которую держал Пи, сидевший рядом с Каме на кровати. «Капельница», - понял Джин.
- Куда положить лекарства?
- На столик рядом с кроватью. - Ямашита закрыл капельницу, и вынул трубочку из катетера.
- Кстати, зачем я ездил и искал вот эту палку? - Джин протянул штатив Ямапи. - Куда его поставить?
- А ты хочешь держать капельницы? Ощущения незабываемые. Поверь мне.
- Ясно… Как он?
- Всю ночь у него держалась температура. И он бредил: звал то меня, просил его согреть, то тебя, чтобы ты не уходил. Сейчас температура немного спала, и Казу смог заснуть.
- Что сказал доктор? Ты же его вызывал?
- Да. Он завтра придет. Пришлось много заплатить за его молчание. Сказал, что у Казу двухсторонняя, нижнедолевая, аспирационная пневмония вследствие травмы и постоянного стресса. Он выписал лекарства, сказал, как их принимать, поставил катетер. Ухаживать мы должны сами, раз не хотим класть его в клинику. И не должны допустить ухудшение состояния.
- А это может произойти?
- В его случае, да.
- Пи, иди, отдохни. А я посижу с Казу. Не волнуйся, я справлюсь.
- Угу. Вот лекарства. Ты должен будешь ввести их: этот, - Пи показал ампулу, - каждые четыре часа. Потом поставишь в шесть вечера вот эту капельницу.
- А как…
- Инструкция по выполнению на столе. Если что-то не понял, или не получится, будишь меня. Понял?
- Угу.
- Все я спать, - сказав это, Ямапи встал с кровати, покачнулся и направился в гостиную. Там упал на диван и сразу же отрубился. Джин прошел следом за Ямашитой и бережно укрыл его пледом, подоткнув края, и убрал упавшую на глаза челку.
Джин вернулся в спальню, сел на краешек кровати. Он вглядывался в такое привычное, изученное до мельчайших черточек лицо. Даже сейчас Каме был прекрасен. Джин убрал со лба высохшее полотенце и снова намочил. Прежде чем положить на место, он убрал прилипшие волосы, откинул одеяло… «Боже! Как же Казу похудел!» - Джин провел мокрым, холодным полотенцем по груди, стирая капельки пота. Затем его взгляд упал на левую руку. Он взял ее и начал рассматривать синяки на внутренней поверхности предплечья, потом провел пальцем по запястью и ощутил небольшую неровность. Джин пригляделся и увидел белый шрам, который почти сливался с цветом кожи.
- Казу, каким же я был дураком, - Джин положил полотенце на его лоб, и укрыл одеялом.
- Джин, это ты? Ты мне не снишься? - Джин услышал слабый голос.
- Нет, Казу. Это я.
- Джи…
- Что случилось? - Джин заметил мучительную гримасу на лице Каменаши.
- Мои ноги… - Каме попытался подняться, но из-за сильной слабости упал опять на подушку.
- Что с ногами?
- Я их не чувствую… Еще никогда так сильно не сводило.
- Сейчас, - Джин откинул одеяло, и начал массировать Каме ноги. - Ты что-нибудь чувствуешь?
- Нет, - очень тихо сказал Каме.
Джин продолжал массировать ноги до тех пор, пока он не почувствовал боль, а затем пока она не прошла.
- Казу, - позвал Джин. Но Каме не ответил. Он лежал с закрытыми глазами, учащенно и тяжело дыша. Тело стало горячим. На бледных щеках с новой силой разгорелся румянец. Джин не успевал менять полотенце, так как оно очень быстро нагревалось. Каме начал метаться, что-то говорить. Но слова нельзя было разобрать. Джин прислушивался, но смог только разобрать «Джи… Нет… Джи, не уходи… Нет… Нет… Не оставляй меня одного… Джи… Нет… Нет… Я больше не могу…Джи, я люблю тебя… Подстилка, только подстилка… Нет… Не хочу… Джи…»
Джин не мог это слышать. Больно, слишком больно. Он только теперь смог понять, какую боль причинил Казу. И этот шрам… Шрам не только на его руке, но и в его сердце. Джин думал, что Каме смог его возненавидеть, но он ошибся. Ошибся во всем. И как все исправить, как все изменить, Аканиши не знал. Сможет ли Каме его простить? Сможет ли его принять теперь после всего, что было? Джин не знал. Но он очень хотел все исправить.
Сейчас Каме начало трясти. Он стал холодным. У Джина началась паника. Он не знал, что делать. Будить Пи не хотелось. Ему надо было дать отдохнуть, поспать.
- Что же делать?! - Джин провел по волосам рукой, взлохматив их. Он закутал Каме в сухое одеяло, которое достал из шкафа, мокрое бросил на пол, лег рядом с ним, притянул к себе и крепко обнял, пытаясь согреть, поделиться своим теплом. Казу еще долго била крупная дрожь. Потом он успокоился. Жар начал потихоньку спадать. Джин гладил его волосы, провел рукой по щеке, нежно очертил его губы. Они были сейчас такими нежными, такими яркими, такими манящими, что Аканиши не смог удержаться. Он осторожно и нежно поцеловал. Затем своими губами дотронулся до мокрого лба Каме. Потом зарылся в мокрые, но такие мягкие волосы и прошептал:
- Больше я тебя не оставлю и всегда буду рядом, даже если ты этого не захочешь.
Уэда ехал на своей машине и разговаривал по телефону.
- Отец, я сейчас не могу приехать. У меня срочная встреча.
- Ты всегда занят. Это просто отговорка, чтобы не встречаться с отцом и не заниматься нашей фирмой.
- Отец, у меня правда срочная встреча, которая не терпит отлагательств. И я занимаюсь тем делом, о котором ты меня просил.
- Хорошо. Тебя не переспоришь.
Пи-пи-пи-пи. Уэда вздохнул. «И так каждый разговор, - подумал Татцуя. - Но я действительно занят! Черт! Отец никогда меня не слушает. Мне надо разобраться с фотографиями. И еще эта авария! И почему Рё? Почему не кто-нибудь другой?» Уэда подъехал к кафе и припарковался.
Он зашел в кафе, которое было полно народу.
- И почему именно это кафе? - Татцуя увидел в самом дальнем углу сидящего Рё, который безмятежно потягивал сигаретку, выпуская дым в потолок. Уэда подошел к столику и сел напротив ньюсовца. - Зачем позвал?
- Как зачем? - с ленцой протянул Рё. - Пи попросил меня вам помочь. Вот я и помогаю.
- Что?!
- Понимаешь, Пи нянчится с вашей барышней. А меня попросил разобраться с фотографиями. Джин мой друг, - Рё выдохнул сигаретный дым на Уэду. - Так что, Химе, тебе придется работать со мной.
Уэда заскрипел зубами. Он терпеть не мог, когда его так называют.
- И я понятия не имею, почему Пи возится с этой черепахой. Они ведь друг друга терпеть не могут.
- Да что ты вообще понимаешь? Да ты не видишь дальше своего носа! - Рё усмехнулся. - Тебя заботит только ты сам, ну и очередные попойки в клубах с девочками! - Уэда сжал кулаки. - А Казу…
- У!!! Какие мы страшные и нервные! Химе, возьми себя в руки. Мы ведь здесь по делу собрались. И мне нет никакого дела до вашего Казу. Вот, - Рё вытащил два конверта, сразу переходя к делу. - Подчерк везде одинаковый. Но по нему невозможно составить психологический портрет. Этот подчерк безжизненный, как будто писала машина. В первом конверте фотографии достоверные, во втором - очень хороший монтаж, даже не каждый профессионал может это подтвердить. - Рё снова затянулся. - Кто прислал эти фотографии, определить тоже невозможно. Даже не удалось найти отпечатков пальцев. Как будто действовал профессионал. Что касается аварии. Слова Джина подтвердились. Она была неслучайна. Каменаши кто-то столкнул. Была найдена краска. И она полностью идентична краски, которая покрывает джип Джина. Но на его машине нет никаких царапин. Следовательно, кто-то хочет подставить нашего Баканиши, и уничтожить Каменаши.
- Но кто?
- А я откуда знаю? Я выдаю тебе только факты!
- И откуда ты все это знаешь?
- Знакомства надо иметь, - Рё ухмыльнулся и стряхнул пепел с сигареты. - Что у тебя?
- Ничего. Я подключил агентов, но они ничего так и не смогли найти.
- Значит пока тупик.
- Что же делать?!
- Хороший вопрос, Химе. Пусть твои агенты присмотрятся к знакомым Каменаши, и не будет лишним, если проверят связи Аканиши. - Уэда был шокирован. - Химе, я пошутил, что меня не интересует Каменаши. За последний год он сильно изменился… И я хочу помочь. Но я все-таки не понимаю, почему Пи…
- Ямапи всегда был лучшим другом Казуи. Просто для всех окружающих они играли врагов. Так решил Джонни-сама. Слишком хорошо… Только когда Джин уехал в Америку, я узнал о их дружбе.
- Теперь ясно.
- Что будешь делать?
- Я? - Уэда кивнул. - Думаю, еще поизучаю эти фотографии, может смогу найти что-то интересное. Или догадаюсь, кто делал этот фотомонтаж. Так как у каждого есть свой подчерк.
- Никишидо, ты меня удивляешь.
- А как ты меня! Ты просто не представляешь, Химе.
- Ладно, мне пора.
- Созвонимся, - Рё закурил еще одну сигарету, взял одну фотографию и начал ее рассматривать. Уэда поднялся из-за стола и покинул кафе.
Уэда съездил еще на две встречи. Одна касалась дел фирмы отца, а другая – аварии. Ни одна из встреч конкретных результатов не дала. Сейчас же он ехал на квартиру Каме. Погода испортилась. Дул сильный ветер, сгибая деревья. Дождь лил так, что практически ничего разобрать было нельзя. Что делалось с погодой? Вот уже второй год нельзя было предугадать, что будет завтра. Мир сходил с ума. Да и их маленький мирок встал с головы на ноги. Еще никогда не было так трудно. Хотя Уэда и знал, что Джонни на их стороне, но все-таки он не питал к нему особого доверия. Как и погода, он мог выкинуть что-нибудь этакое, что сломает и изменит их жизнь.
Уэда открыл дверь ключом Каме, вошел в квартиру. Сразу стало понятно, что Джин переехал сюда, так как идеальный порядок Каменаши был нарушен. Уэда снял туфли и аккуратно поставил их в ящик для обуви, туда же убрал ботинки Аканиши, чтобы они не валялись посередине прихожей. Снял куртку и повесил в шкаф, туда же убрал курточку Джина, чтобы она не лежала на стуле, и прошел в гостиную. На диване спал Ямашита. Плед упал на пол. Уэда тихо подошел, поднял плед с пола и укрыл им Пи, бережно подоткнув его края. Затем он вошел в спальню. Каме спал. Но больше всего Татцую ужаснула гора простыней, сваленная на полу, а также мусор: шприцы, иглы, обертки, ампулы, флаконы. «Хоть бы убрал», - подумал Уэда. С тяжелым вздохом он собрал весь мусор в салафановый пакет, простыни же отнес в ванную и там сложил в корзину для грязного белья. «С этим пусть разбирается Пи. А то я и стиральная машина не совместимы», - пронеслось в голове Уэды. Джина он нашел на кухне, который пытался приготовить окаю. Хорошо, что он только начал, разложив все необходимые ингредиенты на столе.
- А ну-ка брысь отсюда. Я сам приготовлю. – Джин вздрогнул и обернулся на голос. – Иди лучше посиди с Каме.
Джин послушно вышел с кухни, и направился в спальню. Уэда же занялся готовкой…
Ямапи разбудил вкусный запах еды. Он потянулся. «Наконец-то почувствовал себя отдохнувшим», - подумал Пи, встал с дивана и пошел на кухню. Там он увидел Уэду. Он расставлял тарелки на стол и напивал какую-то песню. Это было так непривычно. Обычно на кухне, будь это его, Пи, Джина, суетился Каменаши в фартуке, готовя, сервируя стол. А сейчас здесь был Татцуя.
- Добрый вечер. Как спалось? – Улыбнулся Уэда.
- Ты не представляешь, - Пи усмехнулся и сел на стул, наблюдая за этим необычным действием. – Я впервые за столько лет выспался. Кстати, что там с нашим делом? Рё помог?
- И да, и нет, - Пи был удивлен. – Нет, потому что мы зашли в тупик. Все ниточки обрываются. Да, потому что фотографии с парнями - это фотомонтаж, хотя и очень хороший.
- Значит тупик?
- Пока да. Знаешь, Рё был очень удивлен, узнав, что ты и Каме – лучшие друзья.
- Как и ты тогда, - Ямапи улыбнулся, вспомнив удивленную мордашку Уэды.
- Вы хорошие актеры.
- Кто бы сомневался. Но даже я не смог бы носить так долго маску, как Каме. Хотя в последнее время многие стали замечать то, что с ним что-то не так. Но никто и не мог представить насколько все плохо. – Уэда поставил еду на стол. На кухню заглянул Джин.
- Садись. Ты, наверное, проголодался, - в животе у Джина заурчала, на что Уэда ласково улыбнулся. – Когда Каме проснется, надо будет его покормить. – Джин удивленно посмотрел на Татцую. – Каша на плите.
- Ничего не произошло, пока я спал? Ты все сделал? Ничего не перепутал?
- Нет, - Джин устало тряхнул головой. – Правда несколько бутылок и ампул испортил, но все сделал как надо.
- Неужели?
- Пи, я вроде читать умею. А там все написано. Кстати, неужели ты сделал все с первого раза? И у тебя получилось?
- Навыки, которые я получил, снимаясь в «Код синий», не пропали даром, - Пи показал Джину язык.
- Ешьте, а то еда остынет. И хватит дурачится за столом.
- Хорошо, мамочка! – Пи и Джин сказали синхронно и засмеялись. Уэда улыбнулся. Даже сейчас им хватало сил дурачится и смеяться…
- Черт!
- Что такое, Пи?
- Я же снял бинты!
- И что?
- А потом забыл наложить новую повязку, чтобы зафиксировать сломанные ребра Каме.
- И?
- Джин, пошли, поможешь мне это сделать сейчас.
- Пи, я еще не доел.
- Потом доешь, - Пи вскочил из-за стола, взял за руку Джина и вытащил его с кухни. Уэда тяжело вздохнул: «Эта парочка неисправима… А мне еще разбираться в делах фирмы. Как же я устал!» Уэда встал из-за стола и начал убирать посуду.
Прошло пять дней. Каждый день приходил доктор, осматривал Каменаши, какие-то лекарства убирал, назначал новые. Джин практически не отходил от Каме. Он менял полотенца, простыни, одеяла. Когда поднималась высокая температура, оборачивал его в мокрую, холодную ткань. Когда Каме тряс озноб, Аканиши укутывал его теплым одеялом, сам ложился рядом и согревал своим теплом. Уэда и Ямапи по очереди сменяли Джина, давая тому время на отдых. Сами же уходили по своим делам, но всегда возвращались домой с пакетами, которые были полны продуктов, и необходимыми лекарствами.
У Каменаши то поднималась температура до сорока градусов, то падала до тридцати восьми. Он приходил в себя, видел рядом с собой знакомые лица, а потом снова впадал в беспамятство. Каме уже не знал, где сон, а где реальность. Эта температура очень сильно его изматывала. Практически не оставалось сил, чтобы проглотить еду, которую ему впихивали в рот друзья. Иногда Каме начинал кашлять, потом кашель переходил в удушье, которое через некоторое время пропадало. И все это сопровождалось резкой болью в груди.
Уэда сидел на кухне и разговаривал с доктором:
- Химира-сан, что вы скажите?
- Ничего утешительного. Если так пойдет и дальше, его состояние не сдвинется с мертвой точки, то конец очевиден. Он умрет.
- Но…
- Я уже перепробовал разные антибиотики, дошел до самых сильных, увеличил дозировку, практически сравнявшись с ударной дозой, но нет никакого результата. У меня нет даже уверенности в том, что состояние больного изменилось бы, если бы вы согласились положить его в клинику. Вы обеспечили хороший уход. Но вот температура. Она не спадает и забирает все силы. Организм перестает бороться за свою жизнь. Тут я ничем помочь не могу.
- Что делать? – Уэда был растерян. Он надеялся, что все образумится, что скоро Каменаши снова вернется в группу, и на его лице будет играть настоящая, а не фальшивая улыбка. Что он скажет Джину, Пи, одногруппникам? Коки, Джунно, Мару тоже переживают. Они звонят каждый день, интересуются состоянием здоровья Каме. Что сделает Джонни-сама с ним? Ведь Уэда обещал, что Каменаши скоро поправится и сможет снова выступать. А тут…
- Молиться и ждать чуда. Не опускать руки и бороться. Ведь он даже в таком состоянии чувствует, что вы рядом с ним, что у него есть за что бороться, ради кого или чего жить. Продолжайте в том же духе. И, возможно, произойдет чудо. Но я ничего гарантировать не могу.
- Ясно. Спасибо большое, Химура-сан. Вы завтра придете?
- Да, конечно.
- Пойдемте я вас провожу.
В это время Джин сидел рядом с Каменаши и смотрел на осунувшееся, бледное, но такое любимое лицо. Аканиши слышал разговор Уэды с доктором, слышал его прогноз. По его лицу текли слезы. Он понимал, что теряет любимого человека, теряет часть себя. Он вспомнил фильм «Юки», в котором когда-то снимался Каме, вспомнил его завершающие слова: «Стрелки часов не остановят свой бег. Поэтому, дорожите каждым моментом вашей жизни. И цените сегодняшний день как величайший дар, который вам дан». Джин только теперь начал понимать, что судьба преподнесла самой большой подарок, который он мог потерять навсегда. Он никогда это не ценил, а теперь начинать бесполезно. Каме заметался по кровати, стаскивая с себя одеяло, потом снимая что-то невидимое с рук, шеи, плеч, сдирая повязку с груди. Джин лег рядом с ним, крепко обнял, не давая возможности шевельнутся, и прошептал:
- Прошу, не уходи, не покидай нас. Ты нужен нам. Ты нужен мне. Прошу.
Каме окружала пустота, тягучая, высасывающая все силы. Было трудно дышать. Не было сил поднять руку и разогнать темноту. Тут он увидел, что где-то вдали забрезжил свет. Он потянулся к нему, но свет начал удаляться. Тогда Каменаши решил пойти туда. Первый шаг дался ему с большим трудом. Затем стало идти намного легче. Плеск. Он опустился в воду, которая затрудняла движение. Казалось, что он пробирается сквозь тину. Шаг. Еще шаг. Еще один шаг и… Со всех сторон его облепила паутина. Капельки росы падали на его волосы, кожу, превращаясь во что-то липкое и мерзкое. Но Каме продолжал идти, так как знал, что этот свет подарит ему свободу и покой. Тут и там на паутине появлялись маленькие паучки, которые начали забираться на него, ползать по лицу, шее, рукам, груди. Каме пытался их убрать, сбросить, разорвать эту клейкую паутину, которая не давала пройти к такому родному и успокаивающему свету. Тогда он поскользнулся, и протянул руку в сторону, ища опоры. Рука нащупала что-то мягкое, шерстяное и движущееся. Тут он увидел красные светящиеся глазки. Крысы. Каме резко отдернул руку. Тина стала засасывать его. Паутина с каждым разом обволакивала его лицо, руки, тело. Уже намного больше перебралось паучков на него. С каждым разом все сложнее было идти, разрывать паутину и сбрасывать с себя этих мерзких созданий, и главное не прислоняться, не дотрагиваться до двигающейся массы крыс. В мозгу билась только одна мысль: «Дойти, добраться до этого света и окунуться в него». Тут сзади его обхватили таки родные, такие нежные руки. И шепот раздался рядом с ухом:
- Прошу, не уходи, не покидай нас. Ты нужен нам. Ты нужен мне. Прошу.
Каме обернулся на этот такой родной голос и провалился в темноту, в мягкость родных объятий.
Крики. Музыка. Пение. Свет софитов. Танцы. Пи пробирался сквозь разгоряченные тела танцующих людей в дальний угол, где он обычно любил посидеть, не привлекая к себе особого внимания. За столиком уже сидел Рё и потягивал коктейль. Рядом в пепельнице дотлевала сигарета.
- Йо, Пи. Ты опаздываешь.
- А ты как всегда уже успел поразвлечься с какой-нибудь красоткой.
- Откуда знаешь?
- Ты сидишь, расслаблен, сигарету практически докурил, потягиваешь коктейль и ко всему прочему от тебя пахнет приторными женскими духами.
- Черепашка научил разбираться в запахах женских духов?
- Что?
- Ну, у него же нюх на это. И к тому же наша черепашка терпеть не может именно этот запах, - Рё поставил опустевший стакан на столик и откинулся на подушки, принимая самую соблазнительную позу. Пи поморщился. – Черт! Опять не прокатило?
- Нет. Рё, ты же знаешь, что я не по этой части.
- Жаль.
- Прекрати ёрничать. Давай переходи к делу, ради которого ты просил меня приехать. И почему именно меня? Почему не Уэду?
- Потому что Химе очень дергается, когда я произношу эту кличку.
- А ты без этого не можешь, - Пи устало вздохнул.
- Конечно. – Рё достал новую сигарету и затянулся. Пи подождал, пока официантка принесет его заказ. Рё наблюдал за своим другом. За эту неделю он немного осунулся, побледнел, темные тени залегли под глазами. Блеск и озорство покинули его взгляд. Осталась только усталость. – Как он?
- Кто именно?
- Джин… И Каменаши.
- Джин пока держится, - Пи тяжело вздохнул. – Но ему очень тяжело. Мы с большим трудом оттаскиваем его от Каме. Даем ему время поспать, немного отдохнуть, но этого мало. А Казу… Все без изменений. Эта температура выпивает из него все силы. Я не знаю, сколько еще он сможет так продержаться.
- Ясно, - Рё снова затянулся. – Ладно, насчет того, почему я просил тебя приехать. Появились новые факты, но они также приводят нас к тупику.
- Все равно рассказывай. Нам нужна любая информация.
- Я нашел человека, который делал этот монтаж. Он рассказал, что к нему приходил мужчина среднего роста, с усами, в черных очках и шляпе, строгом костюме. Все в тон. Он был приблизительно средних лет. Никаких особых примет нет. Даже голос какой-то безжизненный. Он дал диск, на котором были фотографии обнаженного Джина и парней, которых ты видел на фото. Попросил сделать монтаж, заплатил много денег, спросил, когда все это будет готово. Тот, кто делал монтаж, отвернулся на минуту, чтобы убрать диск и деньги, а когда повернулся, мужчина исчез.
- Как в кино.
- Действовал профессионал. Я попросил отдать мне тот диск, но на нем нет никаких отпечатков пальцев, вообще ничего, за что можно было зацепиться. Мужчина приходил еще один раз, чтобы забрать фотомонтаж. И так же исчез.
- Больше ничего? – Ямапи забыл про мартини.
- Почему ничего? Обижаешь. Я нашел тех парней. Они работают в гей-клубе. – Рё выдохнул дым колечками. – Они тоже рассказали об этом мужчине, который заплатил им денег, показал фотографию Джина. Они должны были соблазнить его, показаться в обнимку с ним прессе и дать интервью. И они действительно очень похожи на нашего черепашонка. Кстати, больше этого человека они не видели. Так что передай Химе, пусть его агенты ищут нашего мистера Х.
- Тупик.
- Угу, но хотя бы у нас есть подтверждение, что Джин не спал с теми парнями. И что все это чистой воды подстава. Джонни понравится, - Рё улыбнулся. – Пи, расслабься. Ты в клубе. Посмотри, какие девочки. И они на тебя смотрят. Посвяти этот вечер себе. А завтра будешь думать над этой головомойкой. – Рё встал из-за столика и потянул Пи на танцпол.
Джин открыл глаза. Был новый день. Рядом лежал Каме. Он спал. Дыхание было ровным и спокойным. Лихорадочный румянец пропал с бледного лица. Джин дотронулся своими губами до лба Каме. Он уже не был таким горячим. Аканиши убрал со лба прилипшие волосы, провел пальцем по высоким скулам, по нежным губам, по шее. За эти дни кожа Каме не утратила своей мягкости, бархатистости. Джин долго лежал и не мог оторвать свой взгляд от такого родного для него человека. Он слышал, как Уэда предупредил Пи, что должен прийти доктор, что сам он уходит по делам, и Пи остается за главного, как хлопнула дверь, подтверждая уход Татцуи, как Томо загремел кастрюлями на кухни. Джин же все лежал и смотрел. В голове у него было пусто. Он не знал, сколько времени прошло до того, как прозвенел звонок, возвещая о приходе доктора.
- Проходите в гостиную. Чай, кофе?
- Чай, - Джин услышал голос Тегоши. Потом загремели чашки, тихий шепот, который не разобрать. На глаза Джина попалась левая рука. Синяки на предплечье начали заживать. Он провел по ним пальцем, затем дотронулся до шрама, и нежно сжал такое тонкое запястье.
Аканиши встал и подошел к двери. Только хотел открыть дверь, но услышал снова голос Тегоши и остановился:
- Как Каме?
- Без изменений, - у Томохисы был очень уставший и измученный голос.
- Плохо. Мы все соскучились по нему. Он, как солнышко, светил нам на съемочной площадке.
- Но в последнее время, - в разговор вступил Учи. – Каме, как подменили. Он стал дерганным, мрачным, практически не улыбался, ругался, когда ему нужно было носить футболки и рубашки с коротким рукавом. В итоге костюмеры сдались, и режиссер тоже.
Джин не выдержал и открыл дверь. В гостиной на диване сидели Тегоши и Учи, а в кресле – Пи, и пили чай. Джин посмотрел на них, подошел к креслу и облокотился на него.
- Пи, как я погляжу, ты и Каменаши – лучшие друзья. С каких пор вы ими стали? Вы же все время ругались, ненавидели друг друга.
- Это для прессы. Так захотел Джонни. На самом деле мы всегда были друзьями.
- А я? Я, что не друг? Почему я не знал?
- Никто не знал. Уэда только об этом узнал, когда ты улетел в Америку.
- Что?
- Видимо мы очень хорошо сыграли свои роли, что все вы нам поверили. – Ямашита тяжело вздохнул.
- А эти двое?
- Они узнали об этом полгода назад, когда я попросил присматривать за Каменаши. Он тогда начал срываться.
- Ну, раз вы такие хорошие друзья, тогда скажи мне Томохиса, с каких пор Каме употребляет наркотики?
- Что?! – дружный вздох.
- У него все левое предплечье в синяках.
Молчание. Было слышно, как Томохиса поставил свою чашку на стеклянный столик. Ямашита напрягся, выпрямился и устремил взгляд чуть вбок, где была спальня Каме.
- Знаешь, Аканиши, - тихий, но твердый голос, – если тебя интересует этот вопрос, мог бы спросить лично меня. – Джин резко повернулся на звук голоса. На него смотрели серьезные глаза. Бледный со спутавшимися волосами, кутающийся в одеяло стоял Каменаши, прислонившись к дверному косяку.
- Так это правда?
- Вроде мы давно знаем друг друга, - Каме уже смотрел на Ямашиту. - Я думал, что за это время ты смог меня изучить. Жаль. Я ошибся.
- Кажется, мы здесь лишние. Томо, мы пойдем, - Тегоши поставил чашку с недопитым чаем на столик и вышел из гостиной, а затем и из квартиры. Учи последовал за ним. Ни Джин, ни Пи этого не заметили, только Каменаши проводил их грустным взглядом, а потом ушел в комнату и закрыл дверь и повернул ключ. Там он сполз, обхватил колени руками. По его лицу потекли слезы. Зачем он вернулся? Надо было пойти на этот свет. Ему оставался только один шаг, и он бы был свободен. Там нет никакой боли, нет Пи, и самое главное, нет Джина.
Аканиши, как только пришел в себя после увиденного, рванул к двери спальни, но она была закрыта.
- Казу, пожалуйста, открой дверь, - в ответ тишина. – Казу… - По лицу Джина текли слезы, он начал ими захлебываться. Он упал на колени, прижался к двери. Теперь она разделяла их, и еще та невидимая стена, которую они возвели. – Казу, прошу…
- Джи, знаешь, как некоторые слова могут ранить? Они больнее ножа впиваются в сердце, раня его. Рана это заживет, но шрам останется навсегда. Останется там крупица пустоты, которая с каждым днем будет расти, и когда она достигнет определенного размера, захочется исчезнуть, стереть себя из воспоминаний близких и родных тебе людей, сделать так, чтобы они тебя никогда не знали и не страдали из-за твоей потери. А самому раствориться, слиться с ветром, как прах погибшего человека нестись под его ласковыми дуновениями, а потом забыться на самом дне такого неспокойного моря.
- Казу… Прости… Я тебя люблю… Больше жизни люблю… Не говори больше таких страшных слов! Прошу… Казу! – и снова в ответ тишина. Томо тоже слышал эти слова. Они впивались клещами в его сердце, больно раня, оставляя шрам. Каменаши не забыл, не простил Джина. И он не может больше жить с этим грузом, который давит на его плечи, пригибая к земле. Сколько же надо иметь сил, чтобы забыть, простить?! И этих сил у него нет.
- Казу… Неужели ты оставишь меня одного?! Поступишь со мной так же, как и я поступил с тобой!!! Казу! Это жестоко! – Джин захлебывался слезами. – Ты ведь не такой… ты другой, не как я. Казу… прости… - Аканиши скрючился рядом с дверью. Пи сидел в оцепенении. Он не мог двигаться, не мог думать, даже дыхание с большим трудом прорывалось в спазмированные легкие. – Прости…- Джин повторял эти слова, как заклинание. – Я предал тебя, предал твою любовь, предал свои чувства, о которых тогда еще не знал. Сейчас я усомнился в тебе. Теперь я понимаю, что ты никогда бы так не поступил. Прости…
Дверь открылась. Казуя опустился на колени, обнял Джина, начал гладить его голову, спину, успокаивая.
«Откуда у Казу столько сил?», - подумал Пи, встречаясь с ним взглядом. В этих красивых раскосых глазах плескалась жгучая боль, которая никуда не ушла. Но в них было и прощение. Пи вспомнил, что когда-то Казу успокаивал и его. Снова это воспоминание встало перед его глазами.
Квартира Каме. Пи стоит напротив бледного, осунувшегося, шатающегося друга, который смотрит безразлично на него.
- Казу, прости. Между нами действительно ничего не было. Казу… Ты же знаешь, я люблю девушек. Джин мне друг, как и ты. Я не мог с тобой так поступить. Казу! Ответь! Не молчи! Казу! – по лицу текут слезы. Пи падает на колени и закрывает лицо руками. Ему больно видеть друга таким мертвым, опустошенным. Он привык к всегда улыбающемуся, светящемуся изнутри Каменаши. Но теперь… - Казу… Хотя бы сходи, проводи Джина. Он завтра улетает. Он будет ждать. Он тебя любит! Любит по-настоящему! Просто еще этого не понял. Казу! Можешь винить во всем меня, но только не его. Поверь, поверь мне. Да, он скотина. Но… Он мой друг. И твой… - Пи запнулся. Он не мог больше ничего сказать. Его душили слезу. – Казу… Прости… Между нами… ничего…ничего…ничего…нет. Казу…Прости…- Тут его нежно обняли, притянули к себе, начали гладить по спине, голове, перебирать его волосы.
- Я тебя простил. Я верю. Только не плачь. Прошу. Не надо. – Тихий успокаивающий шепот. Каме нашел в себе силы простить и принять Ямашиту. Нашел в себе силы его успокоить, но только не себя. Его душа, его сердце забилось куда-то далеко внутрь, и больше не появлялась.
- Ты придешь?
- Нет. Не за чем. Он уже все сказал. Все в порядке. Так даже лучше. Тихо, Томо. Ничего больше не вернешь. Пусть все идет своим чередом…
Теперь Казу нашел в себе силы принять и простить Джина. Да, это причиняло боль, но и давало облегчение.
- Джин, прекрати, успокойся, - шептал Казу. – Я тебя простил. Только успокойся. Я не могу видеть, как ты плачешь. Прекрати, - его тонкие пальцы стали перебирать волосы, успокаивая этим действием скорее себя, чем Джина. Каме чувствовал, что силы его на исходе, что скоро он провалится в спасительный обморок. Но пока это было нельзя. Нужно было, чтобы Джин успокоился, пришел в себя. – Тише, тише, - и тогда Каме тихо запел такую далекую и такую знакомую песню. Было очень непривычно слышать ее из уст Каменаши, а не Аканиши. «Забота». Так называлась эта песня. Казу продолжал гладить Джина и петь. По его лицу текли струйками слезы, но голос не дрожал. Он был тихим и нежным. Джин потихоньку начал успокаиваться. – Тише. Все хорошо. Теперь все хорошо. – Глаза начала застилать пелена. Каме старался ее задержать, отогнать. Но она не отступала. Руки ослабели. Глаза закрылись. Каме соскользнул в спасительный обморок. Джин очнулся, успел подхватить Казу. Он поднял его, отнес в спальню, положил и укрыл одеялом. Потом вернулся в гостиную и сел рядом с Ямашитой.
- Я его не достоин, - Джин обхватил голову руками. – Я так поступил с ним, а он…
- А Казу нашел в себе силы простить тебя, - Пи присел рядом с ним и обнял. – Как когда-то и меня. Он нашел в себе силы принять нас – меня тогда, тебя сейчас… Но Казу еще достаточно слаб. Эта болезнь выпила из него все силы. Мы должны постараться оправдать его надежды… Я знаю, что та рана никогда не заживет, и если ты снова предашь его… Это будет конец для него. Джи, ты это понимаешь? – Пи заглянул в растерянные глаза Джина.
- Да, понимаю. Я буду стараться… Я хочу, чтобы он забыл те слова. Но я не знаю как.
- Джи, время покажет. А сейчас делай то, что должен. Хотя говорят, что время лечит раны… Но любовь оставляет такие шрамы, что даже время не всесильно… И только любовь, только нежность сможет стереть этот рубец. Но для этого надо приложить очень много сил. Ты меня понимаешь?
- Да, - тихий шепот, похожий на выдох.
- Ну, вот и хорошо, - Ямашита взъерошил волосы на голове Джина. – А если ты что-то сделаешь не так, будешь иметь дело со мной, - улыбнулся Пи. – Сейчас переломный момент: и в болезни Каме, и в твоей судьбе, Джи. И вы нужны друг другу, как воздух, которым дышите… Черт! Уже девять часов вечера! А доктор так и не пришел! Почему?
В прихожей повернулся ключ, хлопнула дверь. В гостиную зашел Уэда.
- Что вы тут делаете? Доктор приходил? Что сказал?
Пи поднялся:
- Доктора не было, так что он ничего сказать не мог. Температура спала, и Казу пришел в себя. Татцуя, он простил Джина, - Пи подбежал к Уэде, подхватил его на руки и закружил, потом поставил его на пол и чмокнул в нос, растягивая губы в улыбке. – Так что все ОК!
- Ясно, - Татцуя после всего происходящего был немного в шоке.
Пи прошел в прихожую, взял пакеты с продуктами и прошел на кухню:
- Я приготовлю что-нибудь вкусненькое по этому поводу, - раздалось с кухни. Уэда остался так стоять посередине гостиной. Джин же сидел на диване, положив голову на руки. По его лицу текли слезы счастья.
Продолжение выше
@темы: KAT-TUN, fanfiction
-
-
27.07.2010 в 02:10-
-
27.07.2010 в 11:50-
-
27.07.2010 в 11:54-
-
27.07.2010 в 14:27-
-
27.07.2010 в 15:23-
-
27.07.2010 в 18:44-
-
27.07.2010 в 20:48-
-
29.07.2010 в 00:55Спасибо большое , очень очень жду продолжения
-
-
29.07.2010 в 01:01-
-
29.07.2010 в 01:182. Почему не пришел доктор?
3. кто "помог" с аварией?
4.Что сделают когда поймают Х?
5.Почему Пи поцеловал Каме , если ему нужны только девушки?
6. Каме так и не ответил на вопрос Джина, когда он подсел
7. Уэда с Рё будут , что то мутить между собой или остануться только помощниками в этом деле?
Это
-
-
29.07.2010 в 01:32-
-
29.07.2010 в 01:49-
-
29.07.2010 в 06:08-
-
29.07.2010 в 12:01-
-
29.07.2010 в 18:48Пи поцеловал Каме, чтобы утешить друга. Когда другу плохо и ты не знаешь как помочь, то можешь и не только поцеловать, ещё и в любви признаться.
С аварией "помог" как видно из сюжета Х
-
-
29.07.2010 в 20:27-
-
29.07.2010 в 20:44ОМГ....
О-дзё-сан, Вы чудо! я влюбилась в этот фик!
-
-
29.07.2010 в 20:50-
-
29.07.2010 в 20:54