[j-boy]

Автор: Aia
Название: «Грани»
Рейтинг: Надеюсь, что немного тянет на NC-17.
Пейринг: АКаме, РеКаме, РеДжин (Аканишикидо))), ДжинДа, РеТего мельком.
Жанр: Сказка это, просто сказка)
Предупреждения: ООС местами. Наверное. Немного нецензурных слов.
Примечания: Пейринг почтивсе/почтивсех, но многое зависит от вашей фантазии) Мне никто не принадлежит, за достоверность и канон не отвечаю, писалось просто потому, что я так вижу.
Спасибо моему замечательному Каме, без него бы ничего этого не было.
Спасибо моей чудесной бете за правку.
Спасибо KAT-TUN и NEWS за новый виток творчества в моей жизни.

Приятного чтения.

Перемешаны наши дыханья,
Перепутаны наши следы…

Почему утро всегда такое безжалостное? Даже не важно, сколько времени на часах, но момент пробуждения почти всегда оказывается какой-то пыточной машиной.
Каме сейчас особенно остро понимал, что он сознается этому чертовому утру в чем угодно, он даже душу продаст, только бы оно перестало так выкручивать и выворачивать.
Но плевать было утру на душу Каме, на его потерянную где-то в глубине стройного тела, мало кем понятую душу.
Плевать оно хотело на его потерянный взгляд, оглядывающий смятое одеяло, перепачканное в чем-то красном и липком (и кажется, ужасно горьким на вкус).
А уж тем более на его раскалывающуюся пополам голову и рождающиеся в ней отнюдь не цельные мысли.
Точнее их жалкое подобие.
«Гдеее я?» - Эта была первой. Ничего удивительного, вполне себе понятная после весьма насыщенного марафона по барам, обычно она сопровождается мыслишкой «Кто я?», но Каме в отличие от многих людей на Земле, всегда твердо знал, кем он является.
«Какого черта…» - Вторая мысль резко оборвалась, когда Казуя обнаружил, что под грязным красным одеялом спит еще кто-то.
И не просто кто-то там. А Нишикидо Рё собственной персоной.
Будь Каме в более адекватном состоянии, он бы вскочил и умчался прочь от подобных шуток судьбы. Наверное, даже не одеваясь.
Хотя нет. Был бы в адекватном – спокойно бы оделся и ушел. Даже нашел бы ключи, аккуратненько закрыл дверь, а потом вернул их владельцу при случае.
Но Каме просто лежал и смотрел на спящего рядом с ним… гм… коллегу. Он даже откинул одеяло, чтобы убедиться в том, что глаза его не обманывают.
Какая шутница судьба - это ж надо так приколоться – подложить ему в кровать Рё.
«Так. Стоп»
Третья мысль была какой-то уж очень категоричной. Ей бы еще со знаком кирпича выйти – было бы даже чуть-чуть смешно.
И к великому сожалению Каме, четвертая мысль так и не успела догнать третью и посоревноваться с ней в категоричности, потому что Нишикидо медленно потянулся и открыл глаза.

- Каменаши, черт тебя возьми, - Рё состроил явно раздраженную гримасу и зажмурился, как будто не желая видеть Каме, - ты решил подработать моим личным кондиционером? – Он потянулся за одеялом и резко укрылся.
Странно, отметил Каме, Нишикидо говорил так, как будто уже часа два не спал. Никакой сонливости в голосе, никакой пелены в глазах, ясный взгляд и еще более ясное раздражение.
- Твою мааать… - Рё не оставил шанса ответить, вляпавшись рукой в самый центр багрового пятна на одеяле. – Кто бы мог подумать, что наша принцесса все-таки девственница! – Как-то уж очень восторженно воскликнул он, распахнув глаза и любуясь одеялом.
Каме что-то обиженно простонал и попытался встать.
Рё резко схватил его за плечи и уложил обратно.
- Лежать. – Скомандовал он. – Еще башку себе расшибешь, перепачкаешь мне еще и ковер своей кровищей. – Он фыркнул и, убедившись, что Казуя послушно не двигается, убрал руки с его плеч.
- Что… Что было… вчера? – После некоторой паузы наконец-то произнес Каме, не поворачиваясь лицом к Нишикидо, уже поменявшему одеяло и укрывшемуся им в одиночку.
- А ты не помнишь? – Ответил он и рассмеялся. Как-то очень не добро рассмеялся, так, что Каме захотелось спрятать голову под подушку.
- Не… надо… так… громко… ржать. – Неожиданно четко и с невероятным отвращением в голосе произнес Каме и тут же чуть спокойнее добавил. – Я, кажется, задал тебе вопрос.
- Повернись сначала. – Хмыкнул Рё. Но ржать и, правда, прекратил.
Казуя медленно развернул все еще раскалывающуюся голову и пристально посмотрел Рё в глаза.
- Так что было? – Повторил он свой нелепый вопрос, понимая, что Рё все равно не станет тут же рассказывать всю хронологию событий.
- Ты нажрался в хлам Каме, - начал Рё и Казуя понял, что ошибался насчет хронологии, - когда я тебя встретил, ты уже был хорош и исключительно потому, что у меня не было алиби, я не мог тебя бросить на произвол судьбы. А то потом нашли бы от тебя рожки да ножки, и выяснилось бы, что я тебя видел последним и «какого черта не удержал, какого черта не помог своему другу».
- И? – Каме слушал, почти не моргая. Надо заметить, что при всей напускной язвительности Рё относился к нему не так уж и плохо, наверное, благодаря тому, что Джин когда-то попросил его об этом.
Джин…
От этого имени, всплывшего в мыслях, у Каме заныло в груди.
- Что и? – Поддразнил Рё и отпихнул грязное одеяло поближе к Каменаши. – Потом мы обошли с тобой большинство баров, нарезались оба, пришли домой, продолжили и тут, ничего не стесняясь и желая хоть куда-то вылить свою энергию, трахнулись и отключились. Собственно все. Только вот как ты умудрился перепачкать мне всю кровать – этого я уже не знаю. Когда я засыпал, она была белоснежной.
Каме зажмурился, и что-то внутри него попыталось прислушаться к ощущениям. Все тело предательски ныло, не только голова. Понятно, почему это было пыткой. Трахаться с Нишикидо Рё по жуткой пьянке, «желая хоть куда-то вылить свою энергию» - это губительно даже для хорошо натренированного тела Каме.
- Я надеюсь, что это останется между нами? – Вдруг произнес Казуя, не открывая глаз.
- Нет, Каменаши, я болтун и вообще давно желаю подпортить себе репутацию еще больше. – Снова раздражаясь, мрачно произнес Рё. – Растрезвоню по всем Джоннисам, что ты достался мне девственницей.
- Пошел бы ты к черту, Нишикидо. – Беспомощно пробурчал Каме в подушку.
- Пошел бы ты домой и выражал свой похмельный синдром там. – Невозмутимо ответил Рё. – И пододеяльник забери. Постираешь.

Каме стоял и смотрел на свои плечи, укрытые полотенцем. Точнее он первые минуты две смотрел на них и на неглубокие царапины на коже.
Значит Рё все-таки не врал, и они правда трахнулись.
Весьма страстно трахнулись, судя по следам на теле Каме.
Он смотрел на них, а потом как будто «завис», смотря уже сквозь свое отражение, слушая, как в комнате надрывается телефон.
Да пусть хоть обзвонятся, Каме не хотелось слышать чей-то голос и уж тем более не хотелось разговаривать самому.
Он стоял на влажном теплом полу в ванной и только тогда, когда пол под ногами перестал быть теплым, Казуя решился вылезти из своего зависания, окинул взглядом отражение своего лица в зеркале и нашел в себе силы снять с плеч полотенце и завернуться в халат.
Телефон в комнате все надрывался, но его владельцу все так же не хотелось даже подходить к нему. Одна и та же мелодия не раздражала, Каме ее попросту не слышал. Старался не слышать.
И стоило телефону, наконец, замолкнуть, Каме подошел и взял его в мокрые холодные руки.
На экране было семь пропущенных вызовов от… Джина.
Семь. Ровно семь. Впервые за полгода.
У Каме перехватило дыхание и он завис еще на несколько минут, вспоминая, как переименовал «Бааааку» на телефоне в «Джина» как раз после его отъезда. Он хотел вообще записать его как Аканиши, но потом подумал, что с Бакой это очень тесно связано.
И тут раздался восьмой вызов.
По ходу у Джина по ту сторону телефона окончательно сорвало крышу. Он еще никогда не дозванивался до Каме так упорно.

Казуя как-то отрешенно нажал на «ответ» и поднес телефон к уху. И промолчал.
- Каме? – Голос Джина заставил его нервно вздрогнуть. Возникло такое чувство, как будто это голос из прошлого. Голос, принадлежащий давно умершему человеку.
- Что? – Ответил Казуя.
- Ты дома? – Спросил Джин. Просто вот так вот взял и спросил, дома ли Каме. Каме захотелось сменить телефон, адрес и вообще внешность к чертовой матери, чтобы этот голос, который пугал его своими тревожными и даже какими-то нежными интонациями, никогда его не нашел.
- Да. – Почему-то ответил Каме.
- Открой, я внизу. – Голос решил добить его перепуганное, еще не отошедшее, от пробуждения с Рё, сознание, и Каме предпочел бы не просто поменять телефон и адрес, он с удовольствием просто исчез бы с лица земли в принципе.
- Угу. – Буркнул он и завершил звонок.

Появившийся на пороге его дома человек был абсолютно под стать своему голосу. Это был Джин, но он настолько не шел ни в какое сравнение с тем человеком, к которому он уже успел привыкнуть в последнее время (точнее уже от него отвыкнуть), что Каме в принципе перестал удивляться и решил, что вся эта ерунда ему попросту снится. Начиная с грязного одеяла Рё и заканчивая вошедшим в его дом Джином, обеспокоено спрашивающим «Как ты?».
- Никак. – Каме развернулся и прошел в комнату.
Джин скинул ботинки и прошел следом.
- Совсем? – Джин сел на край дивана и протянул руку к пальцам Каме.
- Совсем. – Ответил Казуя и отдернул пальцы. – Тебе чего надо-то? Пришел побеспокоиться о моем самочувствии? – Он ухмыльнулся и наградил Аканиши убийственно тяжелым взглядом.
- Просто пришел поговорить. – Джин опустил взгляд и чуть наклонился вперед, упираясь локтями в колени, сцепив пальцы в замок. – Но вижу, что не очень вовремя. Да и выглядишь ты так, что спросить о твоем самочувствии просто приходится - мало ли уже пора вызывать скорую.
- Нормально я выгляжу для прокутившего всю ночь человека. – Почти равнодушно пожал плечами Каме. – И мне сегодня никуда не надо, так что меня это мало волнует.
- Ты что, пошел и напился таки, после того как вы меня встретили? – Джин приподнял голову и пристально посмотрел на сидящего рядом Каме.
- А что я должен был спросить твоего разрешения? – Снова ухмыльнулся он в ответ.
- Да нет, просто я подозревал, что именно так ты и сделаешь. – Джин покачал головой и снова посмотрел в пол.
- Я одного не понимаю, Джин. – Тихо произнес Каме. – Какого черта ты пришел со мной разговаривать сейчас. Где ты был раньше со своими разговорами, а?
- В LA. – Усмехнулся Аканиши и понял, что зря, потому что Каме медленно встал и сложил руки на груди.
- Собственно туда я тебе и советую пойти. Cкажи спасибо, что не дальше. – Сухо произнес он.
- Не ругаться я пришел, Казуя. – Джин встал следом за ним и сделал шаг навстречу.
- Да я понял, что ругаться и разговаривать в твоем понимании – это разные вещи, но очень зря, потому что лично у нас с тобой они сливаются воедино. – Каме даже не шевельнулся.
- Хватит нести ерунду. – Джин протянул руки и сжал пальцами плечи Каме.
Тот зашипел и вывернулся.
- Хватит меня трогать без моего разрешения. – Ядовито произнес он. – И катись туда, откуда приехал. Без тебя все было гораздо приятнее.
- Камеее… - Почти умоляюще произнес Аканиши и попытался перехватить озлобленный взгляд Каменаши. – Ну что тебе стоит заткнуть свою гордость подальше и нормально поговорить?
- А что тебе стоило позвонить и поговорить со мной, когда тебя носило по Америке, а? – Не сбавляя уровня яда в голосе, ответил он.
Джин тихонько взвыл и развернулся на месте.
- Если ты так ничего и не понял, то зря я вообще приехал. – Произнес он, не поворачиваясь.
- Ну, так я тебе, о чем и говорю.
- Зашибись, поговорили. – Уходя, Джин совершенно по-Баканишевски хлопнул дверью.
Каме упал на диван и тогда уже взвыл сам.
Какой-то бред, а не день, честное слово.

Эмоции хлестали Джина по лицу вместе с холодными крупными каплями дождя. Это было слишком не правильно – заявиться к Каме и требовать разговора. О чем, Джин не мог ответить себе сам. На что можно было надеяться, придя к нему после полугодовой разлуки, Джин тоже не знал. Может быть, он привык, что ему многое сходит с рук, может быть, он привык, что все, что он задумал, легко осуществляется.
Но это был не тот случай.
За время его отсутствия произошло многое.
Как в нем самом, так и в их отношениях с Каме. Не было больше ни единой ниточки, которая помогала им понимать друг друга, они рубили их вместе, беспощадно, слепо, словно снимая с себя мешающий груз, в надежде, что когда-нибудь может получиться так, что их дороги сойдутся снова. Что их души начнут плести эти самые общие нити, более крепкие и осознанные, чем старые и прохудившиеся оттого, что за ними попросту не ухаживают.
Джин подставлял лицо и ладони холодному ветру и понимал, что так скоро и так сразу ничего восстановить не удастся, слишком велика была пропасть длинной в шесть месяцев. Даже больше, чем в шесть.
Слишком напирал он сам, слишком боялся Каме.
В итоге Каме просто отойдет от пропасти подальше, а сам Джин в нее рухнет, это вдруг стало ясно как дважды два и Аканиши, промокший, но кое-что для себя уяснивший, направился к тому, кто надоумил его поговорить с Каме именно сегодня.

Рё проклял тот день, когда познакомился с группой KAT-TUN, точнее с двумя ее участниками, но лишь улыбнулся мокрому насквозь Аканиши.
- Тебе чего дома в такую погоду не сидится? – Его фирменная улыбка не выдавала ни малейшего раздражения.
- Да так. – Улыбнулся в ответ Джин и прислонился к дверному косяку. – Я вот пришел у тебя зонтик попросить.
- Одеяло не дать? – Хмыкнул Рё и благословил небеса за то, что мокрые и грязные ботинки Джина не перепачкали ему прихожую.
- Какое одеяло? – Моргнул Джин.
- Да так, шутка у нас новая. – Обрадовался Рё своей находчивости. – Каме придумал, попроси – он тебе расскажет.
- Я вот чего спросить хочу… - Внимательно посмотрел Джин на Нишикидо, чуть наклонив голову. – Ты с чего взял, что я ему нужен?
- Вашу ж мать! – Рё всплеснул руками. – С того, что он мне твердил об этом всю вчерашнюю ночь, у меня уши завяли, я твоего имени за всю свою жизнь в таком количестве еще ни разу не слышал. – Он вдруг потянулся за зонтиком и протянул его Джину. – И вообще – разбирайтесь сами в своих отношениях, что вы как маленькие.
- Ага, спасибо. – Джин отказался от зонта, попрощался с Рё, вызвал такси и поехал домой.
Кажется, он что-то понял.
По пути домой он попытался дозвониться до Ямапи, но это было еще бесполезнее, чем поговорить по душам с Каме. И это абсолютно не радовало Джина, потому что одному оставаться хотелось меньше всего, а абы с кем проводить сегодняшний вечер он тоже не собирался.
Он проматывал телефонную книжку, пока не дошел до буквы У.
И без промедления набрал номер Уэды.

- Так вот значит, как… - Аканиши слушал рассказ Татсуи о том, что случилось за время его отсутствия, и мысленно благодарил своего друга за болтливость.
Тот не скрывал ничего из того, что видел, слышал и даже того, о чем просто догадывался. Когда-то давно это напрягало Джина, пока он не научился, незаметно для самого Уэды, пользоваться этой его способностью многое замечать и при случае выкладывать.
Татсуя, возможно что-то приукрашивал, что-то искажал, но у него действительно была способность «доносить».
- Ты только не подумай ничего, Джин. – Чуть взволнованно произнес Уэда, теребя пальцами жалюзи на окнах. – Я говорю тебе это не потому, что хочу поссорить вас с Каме еще больше…
- Я знаю, У-чан. – Прервал его Джин и прислонился спиной к стене, закрыв глаза.
Татсуя протянул к нему руку и тут же отдернул ее, не решившись прикоснуться к нему и убрать с его скулы влажную прядь волос.
Джин почувствовал его движение и открыл глаза, медленно убирая волосы с лица сам.
Внимательные глаза Татсуи проследили за этим жестом и его губы чуть приоткрылись в резком выдохе.
Аканиши скользнул взглядом по красивом лицу друга и не понял: почудилось или на нем действительно отразилось разочарование.
И не успел понять, потому что тот все-таки протянул руку и провел кончиками пальцев по щеке Джина.
- Ты бы сходил в душ. Ты замерз и промок. – Уэда улыбнулся и очертил пальцами линию лица Джина.
Джин замер на месте. Так Татсуя еще никогда себя не вел. Да и в принципе, так нежно и заботливо с ним не разговаривал никто. Никто, кроме Каме.
Но сейчас перед ним был не Каме. Отнюдь не он.
Джин моргнул несколько раз, кивнул и совершенно трусливо сбежал в душ.
Он испугался того, как приятно было чувствовать теплые тонкие пальцы Уэды на щеке.
К тому же в голове мелькнула шальная мысль о том, что раз Каме не скучал и прекрасно проводил время с Ямапи и Рё… (А эти люди в одной компании почему-то не оставляли шансов думать об их приличном поведении).
Раз Каме даже оставался ночевать у Томохисы, значит, Джину можно делать ответные ходы. Развлекаться самому. Без Каме.
Смешно сказать, но в этом чертовом LA Джин настолько ушел в себя, что даже не завел ни одного самого легкого романа, да и в принципе не думал о подобных вещах.
Разумеется – секса хотелось невыносимо.
Но для этого всегда был номер в гостинице и собственная бурная фантазия. Самоудовлетворения, слава богу, еще никто не отменял.
Но не секса же с друзьями?
Хотя, а чем это хуже?
Даже ведь как-то правильнее.

Джин смывал с себя все вопросы и сомнения вместе с легким напряжением и усталостью. Уж в чем, а в отходчивости и в умении переключить собственное настроение, он был мастер. Заветная кнопка «Не заморачивайся» уже который год исправно работала.
И он вышел из душа, совершенно без всяких задних (да и передних тоже) мыслей в одном полотенце на бедрах.
Уэда уставился на него так, как будто ни разу в жизни полуобнаженного Джина не видел. Да что уж там говорить, полуобнаженных мужчин.
И мало того, что уставился, так еще и вышел из кухни ему навстречу, видимо окончательно набрался решимости вместе с четвертым стаканом виски.
Он совершенно без всякой заботы и нежности толкнул Аканиши ладонями в грудь, а руки у него были на редкость сильные, и тот стукнулся затылком о стену.
- У… - Ошарашено начал Джин, но рука Татсуи стремительно накрыла его губы.
- Молчи. – Его глаза просили молчать. Они умоляли. А вторая рука сдернула полотенце с бедер Джина, заставляя того задуматься, о том, что происходит.
И какого черта это происходит. И почему именно так?
Когда Уэда убрал руку и скользнул ей к животу Джина, мысль о том, что пришла пора развлечься и Джину, одержала победу. Абсолютно не заслуженную, потому что все остальные мысли Аканиши, и так давно уже были где-то в районе паха.
А там незамедлительно объявились пальцы Татсуи, которые уже ничего не боялись потрогать, которые действовали быстро и так четко, как будто знали эту часть тела Аканиши наизусть.
Джин сам впечатался в стену, когда к пальцам присоединились и губы. Пухлые чувственные губы У-чана, знающие свое дело не хуже пальцев, может быть даже и лучше.
Он что-то бессвязно проговорил сквозь сорвавшийся с губ стон, а потом резко вспомнил взгляд Уэды, умоляющий молчать.
И замолчал. Послушно замолчал, позволяя губам и пальцам вытворять невообразимые вещи.
Если бы он знал, что они такое умеют, он бы, наверное, чаще использовал их не только как источник информации.
Захлебываясь оргазмом и выплескиваясь в теплый умелый рот Татсуи, Джин твердил себе, что это не измена Каме.
Кого он, черт возьми, обманывал?

Говорят, что лучше не смешивать работу и личную жизнь. Но при такой работе, как у Джоннисов, точнее при таком образе жизни, не смешивать не получалось.
Либо личной жизни у тебя нет вообще, либо она тесно связана с работой.
Один и тот же круг общения, одни и те же люди и проблемы, постоянное недосыпание, недоедание, отсутствие возможности быть предоставленным самому себе, практически постоянная слежка окружающего мира за твоей жизнью, необходимость скрывать свои переживания и прятать свои личные чувства от посторонних глаз – все это, конечно же раздражало Каме.
Но когда появлялась сцена – все переставало существовать.
То, что Каме чувствовал на сцене, перебивало все остальное. И ради этих невероятных эмоций он жил такой жизнью и уже вряд ли смог бы жить иначе.
Каме смотрел на Джина, который влился в репетицию их нового шоу так легко и непринужденно, как будто и не отсутствовал полгода.
Он наблюдал за его поведением и с какой-то легкой грустью отмечал, что Джин счастлив.
Казуя не понимал – это очередная маска или Джину действительно не о чем переживать?
Зачем тогда приходил?
Зачем хотел поговорить?
А что ты ожидал, Каме? – Спросил он сам у себя. – Что Джин будет смотреть на тебя полными вселенской грусти глазами? Что он будет ходить за тобой по пятам и добиваться от тебя признания, что ты тоже скучал?
Ты ведь скучал, Каме, можешь не отрицать.
Скучал так, что иногда хотелось сесть на пол и взвыть, когда в студии не было слышно веселого смеха Аканиши, когда не было кучи его вещей, разбросанных вперемешку с твоими, когда не было возможности незаметно для остальных подмигнуть ему и увидеть его потрясающую улыбку. Яркую, соблазняющую улыбку на его идеальных губах.

Сейчас все это вернулось.
Почти все.
Глупые шутки, от которых загибался даже персонал, особенная энергетика Аканиши, которой снова пропитался воздух, переполох, вызываемый его желанием быть везде…
И, разумеется, Джин сегодня был в центре внимания.
Каме раздражало не это. Ему даже нравилось то, что «обычная» жизнь KAT-TUN с бешеным графиком и пульсом, начинается вновь.
Ему даже нравилось наблюдать за тем, как проникаются этой мыслью остальные, как все становится на свои места и больше не надо сидеть на съемках и отсчитывать дни до начала концертной деятельности.
Все началось, все наконец-то началось.
С приездом Аканиши, переполненным сил, энергии и счастья.
И Каме видел, что счастье это было настоящим. Именно это и раздражало.
И он не мог понять, что на самом деле Джин чувствует все то же самое – невероятное ощущение от воссоединения группы и не менее невероятную тоску по возможности ярко и соблазняюще улыбнуться любимому.
Бывшему.

Говорят, что нельзя смешивать работу и личную жизнь, подумал Джин еще с утра.
И, кажется, они перестают ее смешивать.

- Каме? – Джин окликнул его на лестнице, заставив Казую вздрогнуть – он ведь так хотел незаметно исчезнуть из этой, насыщенной Джином атмосферы.
- Что? – Казуя развернулся и обхватил пальцами перила.
- Здорово было сегодня, да? – Аканиши улыбнулся, как ни в чем не бывало, и спустился по ступенькам ниже.
Между ними было всего три ступеньки. Это если посмотреть со стороны.
На самом деле между ними было гораздо больше.
Боязнь посмотреть друг другу в глаза, желание зачеркнуть все, что они оба натворили с их отношениями, желание не помнить или не знать друг друга в принципе и абсолютное непонимание того, как они умудрились так все испортить.
- Здорово. – Кивнул Каме. – Я рад, что ты вернулся. С тобой все иначе. – Это оказалось не так уж и сложно – говорить совсем не то, что чувствуешь.
- А вчера ты говорил совсем другое. – Тихо заметил Аканиши. В отличие от Каме, он не мог так скрывать свои чувства.
- Прости, был не прав. – Улыбнулся Казуя и с ужасом для себя отметил, что эти слова были как раз очень правдивыми.
- Да ладно, я все понимаю. – Джин шагнул еще ближе и Каме неосознанно спустился на ступеньку вниз.
- Мне идти надо… - Тихо произнес он.
- Возьмешь меня с собой? – Глаза Джина блеснули так, что Каме захотелось зажмуриться.
И он замер на месте.
- Нет, ты там будешь лишним. – Едва заметная ухмылка на губах Казуи, но Джин ее заметил. Слишком давно и слишком тесно он был знаком с его губами...
- Ты к Ямапи или к Рё? – Они уже полушептали. Дурацкая привычка скрываться.
- К Рё. – Хмыкнул Казуя и наконец-то за весь день увидел то, о чем мечтал. Глаза Джина, полные вселенской… нет, не грусти – ненависти.
- У вас что-то есть? – Почти беззвучно спросил Аканиши, пристально глядя в глаза Каме.
- А какая разница, Джин? – Казуя словно расслабился под таким взглядом. По крайней мере, он чувствовал себя спокойнее, когда Джин не сиял так, как будто у него все замечательно.
- Просто хочу знать.
- А я просто хочу еще раз отлично потрахаться. – Ухмыльнулся Казуя и развернулся, медленно спустился по лестнице и повернул голову в сторону Джина, который так и не двинулся с места. – А Рё не любит ждать, поэтому мне и правда пора. – Он еще и рукой ему помахал, чтобы добить окончательно.
- Привет передавай. – Похоже, в LA Джин ездил учиться выдержке и самообладанию.
Он помахал в ответ и ушел наверх к остальным.
А Каме проклял свою манеру врать.

Ямапи нашелся как нельзя кстати. Принял Джина с распростертыми объятьями и тут же устроил допрос.
Джин не скрывал перед лучшим другом ни своего паршивого настроения, ни своих переживаний, ни подробностей собственного возвращения.
Единственное, чего он все-таки не произносил – это то, что он узнал от Уэды.
В конце концов, что было, то было, и виноват в этом, прежде всего сам Джин.
- Да не верю я, что он поехал к Рё. – Ответил Томохиса, выслушав длительный монолог Аканиши. – Элементарно – не поехал.
- А зачем ему врать? – Джин посмотрел на него и сделал глоток шампанского из бокала.
- Ну… Позлить тебя. Заставить тебя ревновать. – Улыбнулся его друг. – Но ты знаешь… у Рё давно были планы на Каме… - Он выдержал многозначительную паузу и добавил. – И вполне может быть, что он их превратил в жизнь. Но сегодня, я тебе честно говорю, Каме к нему не поехал.
- Откуда такая уверенность? – Джин нервно сжал бокал пальцами. Он переставал понимать происходящее. Переставал понимать переплетения их Джоннисовских судеб.
- Он просто должен приехать с минуты на минуту. – Улыбнулся Ямапи и кивнул на опустевший бокал Джина. – Встретишь его один? – Улыбка плавно превратилась в ухмылку.
- Почему это один? – Аканиши позволил налить себе еще. – А ты куда денешься?
- У меня дела. – Подмигнул Ямапи. – И я тебе как друг советую – пользуйся моментом. Мсти.
- Ты что предлагаешь мне тоже с ним трахнуться? – Джин удивленно распахнул глаза.
- Я предлагаю тебе узнать - было у них что-то или нет. А каким образом – решать тебе. – Томохиса отставил шампанское, поднялся и направился к двери. – Извинись перед ним. Я просто очень нужен сейчас Тегоши. – Он улыбнулся и облизнулся, словно предвкушая, и ушел.
Джин допил шампанское залпом и вытянулся на диване.
Какая прелесть, ему придется играть в разведчика.
Ради Каме.
Из-за Каме.

Почему нельзя было прямо спросить у человека, которого Джин искренне называл «накама», было ли что-нибудь у него с Казуей, Джин не знал.
Почему нельзя было просто по-дружески заметить: «Рё, ты не прав. Он мой» - Джин не знал тем более.
Почему Рё так соблазнительно касался губами бокала, сидя напротив и улыбался совершенно обезоруживающе и слегка загадочно, Джин не мог даже предположить.
А Рё улыбался.
Наклонял голову, открывая свою идеальную шею на обозрение, вертел своими идеальными пальцами бокал с шампанским, оставлял, словно нарочно, капельки напитка блестеть на губах.
И будь Джин чуть повнимательнее, он бы сразу заметил, что Нишикидо ничуть не удивился, застав его одного в квартире Томохисы. Как будто тот позвонил и предупредил, что его не будет. Но Джин не замечал.
Он сидел и не знал, с какой стороны их совершенно пустую болтовню перевести на нужную ему тему.
Прямо спросить он почему-то не мог.
- Мне сегодня Каме сказал, что едет к тебе… - Начал наконец-то Аканиши.
- Небось, вернуть постиранное одеяло! – Рассмеялся Рё и откинулся на спинку дивана.
- Какое к чертовой матери одеяло, что ты про него все твердишь? – Джин едва заметно нахмурился.
- Да залил он мне его чем-то, когда у меня ночевал. – Пояснил Нишикидо, улыбаясь во все свои тридцать два, только казалось что их на десяток больше.
- Ночевал все-таки… - Протянул Джин и прикрыл глаза.
- Ночевааал… - Передразнил его Рё и снова засмеялся. – Извини, но так вышло. – Он развел руками, пытаясь не радоваться происходящему столь явно.
- Да брось. – Махнул рукой его собеседник, явно не радующийся ничему, что узнавал.
- Это ты брось. – Рё вдруг поднялся и пересел на диван к Джину. – И не заморачивайся. – Улыбаясь, добавил он и притянул Аканиши к себе, обнял его и коснулся губами щеки. – Не сошелся мир на Каменаши, не закончился и нечего даже переживать. – Он горячо выдохнул, заставив Джина чуть вздрогнуть.
- А я разве переживаю? – Джин вымученно улыбнулся и повернул голову к Рё. Проклятые капельки шампанского блестели с такого расстояния еще ярче.
- Переживаешь. – Нишикидо словно кот мурлыкнул и провел ногтями по обнаженной руке Аканиши.
- Ничего подобного. – Улыбка Джина стала более естественной.
- Не ври. – Рё снова мурлыкнул и забрался пальцами под рукав его рубашки.
- И не думаю. – Джин медленно поднял другую руку и обнял его за шею.
- Никогда? – Теплые, ухмыляющиеся губы Нишикидо медленно приблизились к губам Джина.
- Что никогда? – Выдохнул он.
- Никогда не думаешь? – Прошептал Рё.
- Ты о чем вообще? – Послышался ответный шепот.
Рё понял, что прав и накрыл губы Джина медленным, но не терпящим отстранения, поцелуем.
С трудом осознавая происходящее, уже в который раз за последние несколько дней, Джин потянул Рё на себя, вытягиваясь на диване, не разрывая поцелуя, изучая горячие губы Нишикидо языком, лаская его язык губами. Язык, который столько всего успел наговорить, нанося раны в душу Аканиши, сейчас словно зализывал их, медленно, с совершенно садистским удовольствием.
Но Джин не чувствовал никакого удовольствия.
Он зарывался пальцами в густые темные волосы друга и где-то в глубине души понимал, насколько мягче волосы Каме.
Насколько слаще его губы, насколько жарче и прерывистее он выдыхает в поцелуй, насколько сильнее заводит его член, возбудившийся и бесстыдно трущийся о бедро, насколько он сам соскучился по Казуе… Насколько он не чувствует ни капли Каме в Рё, как бы глупо это ни звучало.
И тут, откуда-то сверху пришло осознание.
Как ведро холодной воды на голову.
А губы в шампанском скользнули по щеке и прошипели с нескрываемой издевкой семь слов. Семь убийственных слов, от которых у Джина помутнело в глазах.
Благодаря которым он оттолкнул от себя Рё и прошипел ему в ответ всего одно.
- Сука.

Несколько дней отречения от общения с кем бы то ни было, несколько дней хождения по дому в попытках осознать то, что есть еще один выход, помимо двух очевидных: уехать обратно в LA или изобрести машину времени, отмотать реальность на полгода назад и не ездить туда вообще.
Если бы Джин знал, что его так встретят, он бы не возвращался.
Если бы он понимал, что это еще не конец, он бы уехал обратно.
Слова Рё впечатались в мозг, они вспороли душу окончательно. Все то, что так усиленно прятал Аканиши, все то, чего он избегал, все рухнуло на него вместе с этими словами.
И так было несколько дней.
Несколько проклятых дней, когда почти невозможно было заснуть, а просыпаться после нескольких часов сна, и ехать на работу, было еще менее возможно.
А затем случилось самое отвратительное.
Совместная поездка NEWS и KAT-TUN на Гавайи.
Для полного счастья Джину не хватало видеть Каме в одних шортах, вытянувшегося на шезлонге между фотосессиями, попивающего коктейль ярко-желтого цвета в тон рубашке Рё, распахнутой на его загорелой груди. Провалилась бы к черту такая бурная фантазия.

Каме пил.
Снова пил. Много пил.
Нельзя было не пить в таком месте, в такое время и в такой компании.
Рё кидал на него хитрые и обжигающие взгляды еще в самолете, а Джин прятал глаза за стеклами очков и наотрез отказывался их снимать даже фотографируясь.
- Это же летняя фотография. – Улыбался он.
Конечно, летняя. И погода самая летняя. И наряды. И атмосфера.
Жарче некуда. Душно, если сказать честно.
Тошно.
И Каме пил. Он спасался от жажды, он ненужных мыслей, от грызущих душу переживаний. А Джин все еще прятал глаза.
Иногда хотелось подойти и сдернуть с него эти дурацкие очки. А потом стоять и кричать ему в лицо: Посмотри на меня, посмотри на меня, посмотри Баканиши! Посмотри, что со мной происходит!
Но Каме не подходил. И не орал. Он просто пил.
Он лежал в душном гостиничном номере и не понимал, почему на такой жаре его не берет алкоголь. Он смотрел на черное ночное небо и наливал себе еще… И еще… и еще.
И когда, наконец, глаза перестали четко фокусироваться и звезды за окном из четких ярких точек превратились в плавающих рыбок, Каме наконец-то вздохнул с облегчением.
И тут же застонал от того, как его затошнило.
- Ну, нельзя же так… - Услышал он ласковый голос и снова застонал. От того, что даже в таком жутком состоянии он узнал этот голос.
- Ооо, вы посмотрите, кто явился! – Казуя открыл глаза и приподнялся на кровати. Джин шагнул ближе и снял наконец-то свои очки.
- К кому это ты обращаешься? – Он сел на край кровати и улыбнулся.
- К журналистам! – Выпалил Каме и оглянулся. – Их что, тут нет? – Он снова рухнул на кровать и закрыл лицо руками. – Какая жааалость!
- Сколько ты выпил? – Зачем-то спросил Джин.
- Тебе в литрах или в стаканах? – Пробормотал Казуя.
- Ровно по количеству выпитого ты будешь получать от меня по башке. – Джин наклонился и перехватил руки Казуи, открывая его лицо и заглядывая ему в глаза. – Так что думай сам – в литрах говорить или в стаканах.
- Ооо! – Протянул Каме, ответно глядя в глаза Аканиши. – Да ты чтооо! – Он улыбался как дурак. – А если я скажу тебе, что пил исключительно джин и даже не разбавлял его тоником? – Язык его заплетался, но мысли он передавал четко.
- То есть ты пил… меня? – Джин чуть сильнее сжал пальцами запястья Казуи и улыбнулся в ответ. В нем самом уже была немалая доза алкоголя. Именно поэтому он и пришел.
- Тебя… Больше ничего в рот не брал. – Легкая ухмылка на губах Каме заставила Джина еще сильнее сжать пальцы. – Черт! – Вскрикнул Казуя. – Больно же!
Джин кивнул и медленно разжал пальцы.
- Ладно. Какие планы? – Чуть отстранился он.
- Пить. Дальше. – Каме снова приподнялся и сел. – Тебя. – Добавил он, обвивая шею Джина руками.
- Не надо. – Джин вывернулся из его рук и встал. – Ты кошмарно пьян Каме. И завтра с утра, когда ты оттолкнешь меня вновь, я не выдержу и утоплю тебя в море собственными руками. Я устал от этого. Когда ты пьешь - я тебе нужен. Как только ты трезвеешь – ты сразу убегаешь. Как будто я ничего для тебя не значу без градусов в твоей крови.
Каме сидел и смотрел на Джина удивленными не понимающими глазами.
Будь он трезвым, он бы тоже весьма удивился, услышав такую речь из уст Аканиши.
- И что теперь? – Только и спросил Казуя.
- Ничего. Приходи ко мне трезвым, там решим. – Ответил Джин и оставил Казую наедине с опустевшей тезкой-бутылкой.

Он шел по тускло освещенной террасе отеля, и ему хотелось развернуться и вернуться к Каме. Он был уже совсем близко, но это не устраивало Джина. Именно в таком виде не устраивало. Кто бы ни пришел сейчас к Каме – он бы повис на любом. Цеплялся бы пальцами за его футболку и шептал на ушко в самой развязной манере всякие обжигающие фразы. Джин проходил это не раз.
А на утро Каме сбегал, терялся, прятался, делал вид, что ничего не было, хотя было гораздо больше, чем одна ночь в пьяном бреду.
Но он делал вид, что не было даже этого.
И Джин сбежал от этого всего сам. В как нельзя, кстати, подвернувшийся Лос-Анджелес.
А Каме так ничего и не понял.
Может быть, не стоило оставлять его одного все-таки? И тогда на полгода и этой ночью.
Может быть, и не стоило.
Но у Джина были не железные нервы.
И к тому же потенциальные посетители номера пьяного Каме сидели сейчас вдвоем и мило беседовали. Не замечая стоящего неподалеку Джина.
- А где, кстати, наш Баканиши? – Улыбнулся Рё, мешая ложкой сахар в кофе.
- С Казуей, наверное. – Ответил Томохиса и улыбнулся Нишикидо в ответ.
- Помирились? – Рё выгнул бровь и отпил горячего напитка. Вот делать нечего – в три часа ночи пить кофе.
- Не думаю. – Пожал плечами Ямапи.
- Или не хочешь, чтобы мирились? – Подстебнул его Рё.
- Конечно, не хочу. – Хмыкнул тот. – Я же так и не добился своего. Разве ты хочешь? Разве ты добился?
- Еще нет. – Рё сверкнул глазами и звонко поставил чашку на блюдце. – Пока нет.
Ответа своего лучшего друга Джин уже не слышал.
Он буквально летел с этого места куда подальше.
И лишь столкнувшись с Уэдой, он, наконец, остановился.
- Эй! – Татсуя схватил его за плечи и посмотрел в глаза. – Ты откуда… такой? И куда? – Он смотрел на Джина, которого буквально трясло, который медленно сел на песок и выдохнул в ответ:
- Молчи.
Уэда нервно сглотнул, кивнул и сел рядом, близко к Джину, но, не касаясь его абсолютно.
Через несколько часов они засыпали вместе в номере Джина, молча, не проронив ни единого слова.
Татсуя просто обнимал его и пытался успокоить его своим присутствием.

Почему утро всегда такое безжалостное?
Каме снова проклинал свою манеру напиваться до такой степени, что без чужой помощи даже с кровати на утро не встать.
Он цеплялся за стены пальцами, подставлял лицо под холодную воду, судорожно искал аспирин и постоянно ругался на все, что попадалось ему под руки, под ноги и вообще на глаза. Пустая бутылка вообще полетела в стену. И звон стекла немного успокоил Казую.
А потом он понял, что ему нужен Джин.
Тот, который Аканиши.
Он приходил ночью, Каме это помнил.
Он приходил и заставил о чем-то задуматься. Но о чем именно, Казуя не мог вспомнить.
И он должен был это спросить у самого Джина.
Это было важно. Очень важно.
Немного придя в себя и заново научившись ровно ходить, Каме добрался до номера Аканиши. Он долго стоял и стучал в закрытую дверь, пока ему, наконец, не открыли.
На пороге стоял Татсуя.
- Доброе утро, Каме. – Приветливо улыбнулся он, а потом был буквально вышвырнут из номера еще более разъяренным таким приветствием Каменаши.

- Ты таки протрезвел. – Джин вышел из душа, вытирая волосы.
- Нам надо поговорить. – Выдохнул Каме и замер. Черт возьми, он только что застал его в номере с Уэдой! – Какая же ты блядь. – Произнес он вслух.
- Я? – Рассмеялся Аканиши. – Я пытаюсь всего лишь догнать тебя. – Он дотянулся до футболки и принялся переодеваться.
- Весьма удачно. – Казуя схватил край футболки в руках Джина и потянул с силой на себя.
- Что, ревность пришла? – Хмыкнул Джин. – Познакомься с ней поближе, она весьма классная тетка.
- Заткнись, Аканиши! – Прошипел Каме и притянул его еще ближе. – Заткнись и послушай то, что я тебе скажу…
- Весь внимание. – Джин не сопротивлялся, но и не двигался. Он лишь улыбался уголками губ.
- И хватит лыбиться, мать твою! – Каме трясло от злости.
- Ну, давай, продолжай… - Джин попытался не улыбаться.
- Я не знаю, с чего ты взял, что я блядь. – Казуя смотрел в глаза Джина и пытался говорить спокойнее.
А Джин расхохотался и вдруг резко обхватил Каме руками, прижал его к себе с силой и выдохнул.
- Как будто это не видно. – Прошептал он в шею Каме и почувствовал, как злость Казуи тает в его руках вместе с раздражением, похмельной головной болью, вместе с обидой, со жгучей ревностью, вместе со всеми чертовыми стенами, вместе со всем, разделяющим их миром.
- Джин… - Прошептал Каме в ответ и с не меньшей силой обнял его теплое, влажное после душа тело и вздрогнул от невероятного ощущения близости с Джином. – Не было у меня ничего с Рё.
- Знаю, Каме, знаю… - Джин сминал пальцами рубашку на его спине, а затем поднял голову, обхватил ладонями лицо Казуи и внимательно заглянул ему в глаза. – Давай убьем эту сволочь, а?
- Не стоит, мальчики. – Рё стоял в дверях и любовался. Он сиял как яркое южное солнце. – Не стоит меня убивать, вы бы ни черта не помирились без моей помощи.
- А кто сказал, что они помирились? – Вынырнул из-за его спины Ямапи и тоже засиял.
Они замерли на месте и смотрели на своих нежданных гостей, потеряв челюсти в районе пола.
- Рё, с каких это пор ты стал доброй феей? – Наконец опомнился Каме, прижимаясь к Джину.
- А кто сказал, что я ей стал? – Ухмыльнулся Рё и подмигнул Казуе. – Вы одевайтесь, у нас съемка через десять минут.

Рё стоял на балконе и вглядывался в темноту. Идеального зрения не требовалось, чтобы различить два силуэта на пустынном ночном пляже. Две души, наконец-то поборовшие свое упрямство, а вместе с этим по ходу потерявшие совесть. Две судьбы, переплетенные в одну, почти неразрывно и почти неразделимо.
Рё курил и не слышал их разговора, не слышал стонов, издаваемых невыносимо соскучившимися друг по другу телами, но он явно представлял их себе.
Они брызгались в воде как дети, зарывались обнаженными телами в песок и при этом соприкасались постоянно, словно два магнита, притягивались друг к другу и сходили с ума от силы, соединяющей их воедино.
Рё крутил в пальцах стеклянный многогранник и улыбался.
Все было в его руках.
Он чуть повернул игрушку, и на двух гранях блеснул отраженный свет. Яркая вспышка.
Гибкое тело Каме выгнулось и прижалось к горячему телу Джина.
- Я люблю тебя… Джин… - Казуя царапал ногтями его спину и почти кричал эти слова.
Рё слышал.
Джин отвечал.
Все были счастливы, каждый по-своему.
«Наконец-то я трахну хоть одного из KAT-TUN»
Казалось бы – какая глупая фраза. А сколько всего она сделала. Семь слов, оказавшихся столь действенными для Джина и Каме.
Рё не скрывал самодовольной улыбки и понимал, что удовольствие созерцать то, как он мог играть с этой парочкой, гораздо выше удовольствия от секса с ними.
Притянув к себе поближе как раз вовремя появившегося Тегоши, Рё выкинул сигарету и сжал в пальцах многогранник.
- Я ненадолго. – Тегоши прильнул к нему и уткнулся лицом ему в плечо, улыбаясь.
И Нишикидо взял его за руку, уводя с балкона в номер. Им было чем заняться, ведь все самое интересное на пляже закончилось, а теперь была его очередь на секс.
А две грани, переплетенные телами, наивно полагали, что ребро между ними – это их любовь.