глава 6, последняя

[j-boy]

Название: Дорожки кривые
Автор:  Toliman
Фандом: JE
Пейринг: РёДа, КамеДа, ПиКаме
Рейтинг: PG-13 — NC-17
Жанр: романс
Статус: закончен
Предупреждение: для этой главы - лёгкие побои, намёк на насилие.
Размещение: не разрешаю размещать на посторонних ресурсах.
Глава 6
Ранним утром Тацуя был разбужен очень нежным и, в чём-то несмелым, поцелуем. Взглянув в взволнованные глаза Нишикидо, Уэда сам к нему потянулся, обнимая и целуя более уверенно, совсем, как до ссоры. Понимание этого больно кольнуло сердце Рё, но боль быстро растворилась в наслаждении. Он сильнее сжал Тацую и подмял под себя, но тот, улыбнувшись, мягко освободился:
— Вечером. Всё вечером.
Рё слегка недоверчиво посмотрел на любовника. Что это значит? Уэда окончательно его простил? К сожалению, времени на вопросы совершенно не осталось — пора было собираться, а Рё хотелось расспросить Тацую в спокойной обстановке, не отвлекаясь на окружающую действительность. Впрочем, в его планы грубо вмешалась суровая реальность — в полдень поступил приказ свыше о немедленной отправке в Осаку, готовиться к Большому Азиатскому Туру. В этот раз к обычному маршруту — Корея, Китай, Таиланд — прибавились Сингапур и Филлипины, что заставляло парней изрядно нервничать. Нишикидо только и успел, что забежать к Тацуе, чмокнуть его в щечку и пообещать звонить. А вечером того же дня он открывал дверь своей осакской квартиры.
Конечно, это был волнующий опыт, большая ответственность — выступать перед новой аудиторией, открывать дорогу для других групп, или же — закрыть её навсегда. Но, несмотря на выматывающие тренировки, Рё всегда находил минутку для разговора с Тацуей по телефону или скайпу. Впрочем, начавшийся Большой Тур надолго отодвинул личные дела на второй план.
Тацуя и сам поразился тому, как сильно он соскучился по Рё. Да, телевизор вовсю вещал об успехе Канжани, но этого было крайне мало. Очень редкие звонки только усугубляли тоску. Хотелось вживую увидеть Рё, коснуться, прижаться всем телом, вдохнуть запах, почувствовать на себе ответное крепкое объятие… Пусть Уэда и помнил о наказании Нишикидо, крепился, как мог, но он любил – и сломался первым, решил встреть Рё в аэропорту сразу после возвращения группы из турне.
Одним прекрасным вечером, уютно устроившись в предвкушении разговора с любимым, Уэда набрал выученный наизусть номер и принялся ждать, вслушиваясь в гудки. Но трубку не поднимали. Странно. Уэда слегка нахмурился и повторно набрал номер Рё.
— Да?
Не Нишикидо, но голос знакомый. Окура Тадайоши.
— А где Рё?
Минута молчания, еле заметный вздох, и:
— Привет, Уэда. Он сейчас в душе, а я подумал, что это важный звонок.
- Да, важный…
Может, это и хорошо, что ответил одногруппник? Уэда преподнесёт любимому сюрприз.
— Слушай, а когда вы возвращаетесь?
Окура любезно поделился информацией, что Канжани через четыре дня приземлятся в Кансае в 18-35. И да, он согласен ничего не говорить другу. Попрощавшись, Тацуя откинулся на спинку дивана и с наслаждением потянулся — скоро он увидит Рё!
Спустя несколько дней, Уэда гнал машину к искусственному острову. Припарковавшись у здания аэропорта, Уэда взглянул на часы — полчаса в запасе есть. Тацуя повернулся, чтобы выбраться из машины, как увиденное заставило его замереть на месте — неподалёку от него Рё и Окура садились в такси. Уэда ничего не понимал. Как же так? Они прилетели раньше? Стараясь не поддаваться неприятному предчувствию, Уэда вырулил со стоянки и поехал вслед за такси.
Проследив, как парни поднимаются в квартиру Рё, Уэда нервно сжал руль. Да что за хрень тут происходит? Подавив порыв подняться и всё разом выяснить, Он позвонил. Гудки оборвались на третьем. Уэда снова позвонил и услышал в ответ стандартную фразу о недоступности абонента. Последние сомнения окончательно развеялись — Нишикидо изменяет ему прямо сейчас! Теперь понятна ложь о времени прибытия — голубки просто решили побыть вдвоём…Просидев в машине некоторое время, Уэда с болью наблюдал, смаргивая выступившие слёзы, как Окура выходит, дарит прощальный поцелуй Рё — его Рё! — и, взяв такси, уезжает. Вот этот поцелуй и стал последней каплей. В душе Уэды поднялась холодная ярость, подпитываемая мучительной болью и разочарованием. Тацуя решительно вышел из машины.
Раздавшийся звонок заставил Рё вздрогнуть — неужели Окура вернулся? Открыв дверь и увидев Уэду, Рё даже не успел удивиться, как сильный удар тут же уложил его на пол. Вытирая непроизвольные слёзы, он шокировано уставился на Уэду, невозмутимо закрывающему дверь:
— Татсу? Ты откуда здесь? И почему меня бьёшь?
Нишикидо поднялся, а зря. Мощный удар поддых — и он бессильно сгибается, стараясь вдохнуть хоть глоток
воздуха. А Уэда всё молчал. Взглянувна него, Рё побледнел — лицо Тацуи, выражавшее холодное бешенство, выглядело страшно. На сей раз Нишикидо даже не успел подняться, как Уэда опустился на колени, наклонился, опираясь на пол, и лизнул разбитую губу:
— Сука. Ну и сука же ты, Нишикидо.
Рё пораженно замер — его потрясло не столько ругательство, сколько слёзы, капнувшие на его лицо. Да что же происходит-то?! Он сглотнул, с трудом выдавив из себя:
— Я не по…
Договорить не дали руки, вцепившиеся в волосы и стукнувшие головой о пол.
— Прекрати! Мне больно, чёрт побери!
Больно? Ему больно?! А каково же было Тацуе понять, что с ним опять играли, грязно использовали?! Нет, пришло время вернуть боль с лихвой!
Одним ссыльным движением Тацуя рванул футболку на груди Рё, срывая и отбрасывая, оставляя красные следы на загорелой коже. А потом рывком поднял его, ухватил за волосы и потащил в спальню.
Уставший после изнурительного тура и долгого перелёта, Нишикидо просто не нашёл в себе сил сопротивляться этому незнакомому Тацуе, со жгучей смесью любви, ненависти и боли в глазах. Нет, и так понятно, что Уэда пребывает во власти какого-то заблуждения, но всякая попытка заговорить заканчивалась зуботычиной или попыткой проломить стену его головой. Поэтому, Нишикидо решил молча ждать, пока Уэда придёт в себя. Но когда его бросили на кровать и принялись связывать ремнём руки, Рё похолодел — Тацуя ведь не собирается его насиловать?
Тем временем, подтверждая его худшие опасения, Уэда грубо сорвал с него джинсы вместе с бельём, не особо заботясь о сохранности кожи на бёдрах. Его вело только одно стремление — отомстить! Отплатить, унизить, причинить боль!
Быстро раздевшись, Уэда взобрался на кровать:
— Теперь твой черёд раздвигать свои ножки!
Улёгшись между широко раскинутых ног Рё, прижимаясь к нему полувозбуждённым членом, Тацуя шепнул, больно прикусывая кожу на плече:
— А я ведь скучал по тебе, мечтал увидеть, обнять…
Рё задохнулся — и он скучал, места себе не находил, считал дни до окончания гастролей, ожидая встречи с любимым! Ни о ком и ни и чём не мог думать, кроме рыжеволосого любовника. И не выдержал-таки, сорвался, Один раз. В душе. Когда тёплые струи, омывавшие усталое тело, напомнили, каким горячим было тело Уэды, как он тесно прижимался к Рё…И свои руки оказались ничтожной заменой его прикосновениям.
Жаркое дыхание обожгло ключицы, и Рё вдруг понял, что начинает возбуждаться. От своей беспомощности, открытости, от действий властного и решительного Уэды. И Нишикидо вдруг захотелось большего. Захотелось отдаться. Просто хотелось его. В себе.
— Почему, Рё? Почему ты подарил мне надежду, а затем столь жестоко её отнял?
Прикосновение влажного языка, неожиданно нежные поцелуи по всей груди. Касание к соскам.
— Ну и как тебе Окура? Лучше? Податливей?
Окура? А причём тут он? Неужели Уэда видел их?
— А-а-а-а…
Тацуя немного двинул бёдрами, вызвав дрожь по всему телу и неконтролируемый стон.
— Скотина! Да у тебя стоит! Стоит от одного упоминания о любовнике!
Слова. Это всё слова, которые сейчас совершенно неважны. Важно другое — рука Тацуи, обхватившая его член, толчок навстречу и тихое:
— Трахни меня…
И плевать, что это может быть больно и всухую. Плевать, что Рё в этом плане девственник. Пусть и с болью, но он отдаётся любимому. И что с того, что он связан? Это только ещё больше возбуждает…
Но Уэда не был жесток. Хоть проникновение и вышло болезненным, но первые толчки были медленные и осторожные. А потом – задетая простата, гортанный вскрик — и быстрые, размашистые движения до упора, пошлые шлепки — неожиданно громкие, жадные поцелуи, засосы по всей шее… И содрогание двух тел унисон в ослепительном оргазме, всхлип и выплеск спермы…

Отдышавшись и немного придя в себя, Рё тихо сказал лежащему на нём Уэде:
— Развяжи, руки онемели.
Не смотря ему в лицо, Тацуя поднялся, освободил руку, улёгся рядом, свернувшись калачиком, спиной к Рё. Тот, растирая руки, прислушался к своим ощущением — разбитая губа и царапины саднили, голова и задница болели. Он взглянул на Уэду, поза которого выражала такое отчаяние, что Рё не сдержался, придвинулся, обнял за талию, объясняя:
— Между мной и Тадайоши ничего никогда не было. Всего лишь фансервис. А он считал иначе. Он влюбился в меня. Я прилетел раньше группы — мечтал поскорее приехать к тебе…
Уэда вздрогнул, но промолчал.
— А Окура увязался за мной. Как раз посреди его признания ты позвонил — но он вырвал телефон из рук, выключил и потребовал ответа. Но единственный, кого я люблю — это ты, Тацуя. Ответ Окуре не понравился, но ему пришлось смириться. Единственное, что я ему подарил — это прощальный поцелуй. Ведь ты его видел, не так ли?
Уэда всё так же молча кивнул, не глядя на Нишикидо.
— Посмотри на меня…
Развернул Тацую, коснулся его губ:
— Не вини себя, ни в чём. Секс был хоть и жёсткий, но классный. И быть снизу, оказывается, совсем даже неплохо. Крышесносно, я бы сказал.
Неуверенная улыбка — уже хорошо.
- И побои я заслужил. И это ты ещё пожалел меня. Неужели вспомнил о начальстве?
Тацуя не сдержался и хихикнул, немного нервно, правда.
— Кстати, у меня есть кое-что для тебя…
Уэда с некоторым удивлением наблюдал, как Рё ползает на четвереньках вокруг кровати, обыскав перед этим карманы джинс. И с радостным вскриком забрался обратно, протягивая Уэде небольшую коробочку:
— Открой.
Почему-то у Тацуи дрожали руки. Заглянув внутрь, он невольно ахнул — внутри находилась золотая серёжка с кроваво-красным гранатом. Нишикидо, немного смущаясь, принялся объяснять:
— Ну, я хотел купить что-то не банальное, в то же время такое, что не будет бросаться в глаза. Кольцо слишком на виду, а вот серёжку прикроют твои красивые волосы.
— Ох, Рё... Я люблю тебя!
Отложив в сторону подарок, Тацуя набросился на него, заваливая и целуя…
Много позже, уставшие и довольные, слегка сонные, парни лежали в объятиях друг друга, лениво целуясь, и Нишикидо не смог сдержать смешок при неожиданной мысли. В ответ на вопросительный взгляд, он шепнул прямо в желанные губы:
— Пусть кривыми дорожками, но мы пришли к своей любви…