Не могу поднять старую запись=( Пока так...

[j-boy]

Автор: Aonair
Бета: Tsukiyama_Nozomu, ParaKed
Название: Формула любви (рабочее)
Фэндом: JE
Жанр: романтика, AU, юмор
Пейринг: АКаме, так же упоминаются Коки, ЯмаПи, Ре
Рейтинг: до R.(может быть нца)
Состояние: в процессе
Дискламер: не моё
От автора: создание сей травы началось на лекции. Написано в подарок  timmy-kun. =)

Часть 3. (тоже чуть-чуть, учусь я)))

Однажды на репетицию Джин притащил своего друга. Танака Коки пришел получать высшее образование только после того, как вытянул фирму отца. На фоне небольшой разницы в возрасте они сошлись.
- Зачем Бака его привел? – поинтересовался Ямашита.
- Сказал, что сейчас устроит шоу, - ответил Каме, смотря на раздевалку, откуда доносился хохот Джина и Коки.
Когда наконец Джин и Коки вылезли из комнатушки, Томо и Казуя нервно нарезали круги по студии.
- Ну наконец-то! Танака-кун, в чем это ты? – Каменаши аж забыл посетовать на долгое приготовление – Коки был с грудью. В белой женской блузке с топиком под ней. В блондинистом парике и шляпе сверху. Завершали образ босоножки белые, на шпильке и черная юбка до колен.
- Сейчас вы все увидите, - глаза Джина горели он предвкушения. Сам он был в черном костюме, только рубашка была длинная и шелковая.
Томохиса и Казуя решили присесть на стульчики, дабы не свалиться во время просмотра в обморок – Джин вполне мог устроить в студии стрип-шоу. Это они уже выучили.
Аканиши включил демо-версию мелодии на компьютере, и шоу началось.
Ямашита заметно расслабился. Пока что Бака не творил ничего страшнее его обычных телодвижений.
- Obienaide Look into my eyes baby
Itoshikute You make me feel like a tiger
I feel you close to me Hodoke nakute
I need you by my side Chigire sou na ai…
А вот Каменаши напрягся. Он давно уже заметил, что каждый раз, когда Джин начинал свои соблазнительные движения бедрами, его собственное тело реагировало… Ну…так, как не должно реагировать.
- …Hey you are my PINKY never cheat on me
Akai ito de shibatte
Do the shake your body come and call about it
Mimimoto de sasayaite
Oh... And tell me what's your secret
Kakusanaide
Misete ageru Make a promise with me baby
Doko mademo Don't you fool me like a liar
I want to lose control Kasanari au
I want to be your lover Tokeru you na ai
Hey you drive me crazy you light me on fire
Karami au yubisaki de
Come on baby funky you make me feel sexy
Kanji au sono subete
Oh...tell me what's your secret
Kakusanaide
Hey you are my PINKY never cheat on me
Akai ito de shibatte
Do the shake your body come and call about it
Mimimoto de sasayaite
Hey you drive me crazy you light me on fire
Karami au yubisaki de
Come on baby funky you make me feel sexy
Kanji au sono subete
Oh...tell me what's your secret
Kakusanaide
Kuchibiru de damarasete. (3)
Сначала Каменаши списывал все это на слишком живое воображение, ну как будто он смотрел порно. И Аканиши дал ему возможность проверить эту спасительную мысль.

Щелчок пальцев – красочный жест, обещающий что-то зрелищное.
И это «что-то» началось.
Коки, пытаясь изящно переступать на своих шпильках, приближался к Джину. Протянул руку – и Аканиши резко схватив её, притянул к себе «блондинку».
Оттого, что лица Танаки не было видно, эффект был только сильнее.
Ямапи теперь заволновался, - выражение лица Джина больше соответствовало какой-нибудь спальне с шелковыми простынями и распластанной на них изящной девушкой, чем танцу с парнем.
Каме потерялся. Он явно чувствовал то волнение, что предшествует возбуждению, но больше его волновало чувство, странное в данных обстоятельствах… Ревность. Кого он тут к кому ревновал?? Джина к накладной груди? Парик к Джину? Что за чушь…
Все эти мысли неслись в считанные секунды – пока парни не начали танец.
А дальше мысли несчастных химика и молодого врача закончились. Они тупо сидели и не могли оторвать глаз от… от…

Джин притянул к себе Коки, грубо резко. Пара движений руками вдоль тела, и Коки начинает работать бедрами… Лицом к лицу, по-собачьи…Джин хватает губами прядь блондинистых волос…
Каме представляет как это больно, когда тебя дергают за волосы на затылке…
Коки снова поворачивается лицом к Аканиши. Тот властно кладет руку «девушке» на голову, и та послушно опускается… до ширинки. Джин закусывает губу, запрокидывая голову так, что волосы взлетают красивой волной… Если бы не обстановка, можно было бы подумать что он кончил.
Каме подумал, что после такого закусывания губа Джина пульсирует и крайне чувствительна.
- Сенсей… Сенсей, как тебе? – крик Аканиши вернул в реальность. Томохиса уже все высказал этой парочке и теперь сам напялил парик.
- Эй, сенсей, если хочешь посмеяться – посмейся, зачем губ-то закусывать? – радостно-недоуменно спросил Аканиши.
«Губу? Закусывать?» - Каме с удивлением понял, что закусил губу и вывалился из реальности. О чем он думал? О губах Баканиши? Казуя вздернул брови и выкрутился:
- Нет, я не смеюсь. И что это за ужас здесь только что был? Мои студенты такого не вытворяют, сейчас как достану ремень, и как в детстве по заднице нашлепаю! – раздраженно сказал Каменаши, только потом соображая, что обещание «нашлепать по заднице» можно понять превратно.
- Каменаши… Тебя в детстве били? – Джин вдруг взял его за руку, проникновенно заглядывая в глаза.
- Что? – Каме пытался не смотреть на губы, но получалось плохо.
- Ты обещал наказать, но нас никого так не наказывали… Тебя били? – сочувственно спросил Аканиши.
- А.. нет, это выражение такое… от одного из моих заграничных коллег. Там детей бьют. И растут они не такие, как ты, так не танцуют, - опять ткнул Джина носом в содеянное Казуя.
Аканиши фыркнул и обиженно сказал:
- Я к тебе искренне, а ты… Выпендривается тут. Сенсей, блин. Умный и хвастается. «Заграничные друзья», ага.
Каме растерялся. Он действительно ощутил угрызения совести и раскаивался.
- Нэ, Аканиши-кун, ты чего? Я же тебе добра желаю… Эй! – Джин не поворачивался, его плечи тряслись. Казуя окончательно растерялся:
- Ну…прости меня пожалуйста.. Я не должен был так говорить, - растерянно проговорил он.
Плечи затряслись еще сильнее. Джин повернулся и наконец перестал зажимать рот ладошкой. Дикий хохот разнесся по студии.
- Каме-тян, ты прелесть! Ну нельзя был таким доверчивым! – Аканиши подхватил сенсея на руки – благо он был легкий – и начал трепать ему волосы.
Ямапи ржал как псих, Коки тоже не упустил возможности посмеяться над преподавателем, и заявил:
- Если вам понадоблюсь я и мой рэп, обращайтесь, - и он свалил в неизвестном направлении.
Каме не выдержал и укусил Джина за плечо. Тот взвизгнул и наконец отпустил его на пол. Казуя после таскания на руках стал походить на маленького нахохлившегося воробья:
- Мало того, что все бока измял, пока таскал, так еще и оглушил своим визгом.
- Нечего обижаться, ты меня вообще укусил. Почти в ключицу!
- И что, больно, что ли?
- Нет, не больно, а… Ну… неважно, - внезапно смутился Джин. Казуя вопросительно выгнул бровь, но промолчал.
Ямашита опять засмеялся:
- Он моментально возбуждается, если к его ключицам прикоснутся.
- Пи! – злобно вскрикнул Аканиши, крайне недовольный раскрытием этой тайны.
Каме густо покраснел и извинился перед парнем, низко опустив голову.
- Да ладно… Ты же не знал, сенсей. Но не говори никому, особенно нашим девчонкам. Я и так спиной чувствую каждую лекцию флюиды сексуального желания. Хотя твои лекции спасают, дааа, - задумчиво ответил Джин.
- В смысле спасают? – не понял Каменаши.
- Все на твою задницу смотрят. И иногда – на губы, - фыркнул Аканиши. Каме смутился окончательно.
Ямапи сочувственно посмотрел на Казую и укорил Джина:
- Зачем ты сказал это? Ему так хорошо жилось…
- Если он собирается петь и заводить толпу, ему придется научиться управлять своею эротичностью.
Казуя вдруг выпрямился, подошел к микрофону, взял его в руку… Наклонил голову. Прищурился и провел языком по верхней губе, после чего прикоснулся к губами мизинцем, посылая своеобразный воздушный поцелуй.
Аканиши не повезло. Он стоял на линии атаки. Когда в глазах Каме появилось какое-то неуловимое выражение, а влажный язычок пробежался по губе, в животе Джина опять что-то оборвалось, а по спине поползли мурашки. Размером, наверное, со слона. Оправданий искать не хотелось. Баканиши просто стоял и смотрел на Казую, к которому уже подошел Ямашита и что-то говорил, изредка кивая.
С этим надо было что-то делать. Этот «воробей» мог стать секс-символом, да блин, не это главное! Джин с ужасом ощущал нарастающее возбуждение, пока Томохиса показывал движения задницей и прочий разврат, а наивный Каме старательно повторял.
(3) Pinky - Akanishi Jin

Часть 4. (Я добралась до нее, но она тоже небольшая m(-_-)m)

***
Лекции превратились в пытку. Кода Каменаши-сенсей входил в аудиторию, Аканиши напрягался – вдруг сенсей учудит и устроит атаку флюидами? Ну там облизнется неприлично или бедрами дернет? Тогда перед парнем появлялся выбор: то ли спасать Казую от жаждущих его тело девушек, то ли…Обычно эту часть мысли Джин старательно задвигал в самый дальний угол сознания, краснея. Там точно присутствовали слова «угол» и «зажать».
Каменаши не мог спокойно читать лекции. На первой парте сидело чудо, которое на репетициях могло так облизать пальцы, что потом всю ночь снились мокрые сны.

Когда их взгляды пересекались, оба делали вид, что ничего не знают, не чувствуют, и вообще, сейчас побегут в монастырь.
***
Ямашита договорился о первом концерте. На разогреве какой-то зарубежной поп-певички, Каменаши не вникал в суть. Теперь с ними крутился еще один друг Ямапи – Рё. Это благодаря его пронырливости их первый концерт вообще оказался возможным. Джин быстро с ним сошелся, и они частенько ходили в клубы, глотая текилу и зажигая толпу дурацкими песенками.
Нервы сдавали. Казуя не мог сосредоточиться и делал ошибки в любимых реакциях. Впрочем, студентки считали, что это он нарочно, и умилялись еще больше.
Джин почти забил на учебу. Почти – потому что Каме не давал ему послаблений. Органику приходилось учить, и Аканиши бесился. Мало того, что у него на репетициях вставал на сенсея, так он еще и требует зубрить эту химию…
Коки разрывался. В день концерта у него были запланированы какие-то дела, и Каменаши успокаивал его, говоря, что это не последний их концерт.
В последнюю репетицию перед выступлением они разорались, и бедный Казуя пытался их помирить всех. Когда ему это удалось, они почему-то оказались в баре. И выпили за успех. И, наверное, надрались бы до беспамятства, если бы не совесть Каменаши. Он даже побоялся отправлять их по домам и потащил Джина и Ямапи к себе. Пришлось доставать футон. Джин же вырубился прямо поперек кровати Казуи, и скинуть его не было никакой возможности. Каме пришлось спать на диване в гостиной.
***
Костюмы, которые арендовал для них Нишикидо, привели парней в полный ступор. А когда дополнением к этим атласным штанам и пиджакам оказались подводка и помада, парни взвыли. Рё потребовалось много терпения и весь матерный запас, чтобы заставить их сесть в кресла стилистов.
Зато концерт прошел на ура. Казуя боялся увидеть своих студентов, но быстро забыл об этом, когда на первой же их общей песне девушки дико завизжали и все последующие 10 песен сопровождались иступленными визгами, писками и прочим. Когда они уходили со сцены, им понадобилась помощь охраны. Аканиши никогда не видел столько перекошенных девичьих лиц, его уши глохли от визга, и он постоянно ощущал прикосновения рук, пробивающихся через кордон. Однако Каменаши было несомненно хуже. Молодой ученый шел бледный, с прикрытыми глазами и вздрагивал от каждого прикосновения. Подчиняясь внезапному порыву, Джин прижал Казую к себе, одевая ему наушники на голову и ограждая его от толпы своим телом. Каме облегченно вздохнул. Ощущать надежную защиту за спиной было приятно, пусть даже это твой студент. «Надо будет поблагодарить его,» - пронеслось в голове, и сознание поплыло…
Тело Каме внезапно обмякло, и Аканиши в панике осознал, что сенсей просто сполз в обморок. Надо было что-то делать, пока толпа и папарацци не заметили этого. Он уже решил устроить фансервисную сцену, как Каменаши очнулся. По его растерянному взгляду было понятно, что он вообще не понимает происходящего. Джин закинул его руку себе на плечо, они приобнялись, как лучшие друзья, и Аканиши прокричал на ухо Казуе: «Улыбайся!»
Каменаши помнил это слово всю жизнь. И всегда следовал этому совету.
Однако тогда Каме был безмерно благодарен Джину, ведь благодаря ему никто не заметил его состояния…
***
- Хэй, знаете, как вы называетесь? – весело прокричал Рё, когда они уже сидели в баре и расслабленно пили виски,
- Пуэлла!
Воцарилась тишина. Наконец Каме произнес:
- А почему мы должны называться «девушка» на латыни? – спокойно спросил он.
- А… Ну… Мне слово понравилось… - растерянным шепотом, так отличающимся от его прежнего восторженного вопля, сказал Нишикидо.
- Чувствую, с таким названием я смогу петь свою “Pinky” с Коки – никто и слова не скажет, что это разврат, чего уж тут терять-то, с таким названием, - усмехнулся Джин.
Ямапи успокаивающе похлопал Каме по плечу:
- Ничего. Я начинал в группе «Красные труселя», так что… - Казуя сочувственно посмотрел на него, и подумал, что Ямашита много чего знает… Знает, но не скажет.
- Кстати, а что с тобой случилось? – спросил Ре, внимательно изучавший лицо Каменаши.
- Со мной? – вопросительно поднял брови тот.
- Ему поплохело от вспышек и прикосновений, - объяснил Джин, до этого тихо пивший текилу.
- А что так печально? Привыкай давай, вам потом еще фансервис отыгрывать, - усмехнулся Нишикидо.
- Ф-фансервис? – невинно захлопал глазками Казуя.
Рё закатил глаза. Подошел к Пи, обвил руками его шею, прижался всем телом и проворковал:
- Что сегодня будем готовить на ужин, милый?
Томохиса хищно посмотрел на наглого зубастика:
- Отбивную. С кровью.
Нишикидо хихикнул и отлип от Ямапи:
- Ну ты понял, что такое фансервис?
Каменаши сглотнул. Он уже вообразил себе эту картину – обнимающий его за талию Джин, хрипло мурчащий в ухо:
- Сегодня к тебе или ко мне?
О ужас. Воображаемая картина не исчезала. И руки Аканиши были слишком горячие для фантазии. Каме медленно повернул голову, облизнулся по привычке… И в панике отскочил от Баканиши.
- Эй, до момента прыжка всё было круто! Я и не думал, что можно так эротично облизываться, - довольно изрек Рё.
Аканиши усмехнулся, пытаясь выкинуть из головы то внезапное тепло внизу живота, что возникло от созерцания влажного языка сенсея, пробегающего по его губам.
Каменаши решил, что отнекиваться поздно, и, в конце концов, он уже взрослый и способен понять необходимость такого поведения.
Однако это взрослая решимость никак не объясняла двух вещей. Провалившегося в желудок сердца и дрожи в коленях, когда его талию обвили руки Аканиши.
- Я пойду развеюсь, - сказал он и буквально сбежал от проникающих в душу темных глаз Джина.

Часть 5. (Прошу, не кидайте валенки=))

Когда он вернулся, компания была уже сильно навеселе.
- По ходу, развозить всех по домам буду я, - сделал вывод Казуя.
Джин приподнял голову, посмотрел на него мутными глазами и кивнул, едва выговорив:
- Пожалуйста….
Каме вздохнул от безысходности и начал перетаскивать тела в машину.
Пока они ехали до Ямапи – а это был единственный адрес, который знал Каменаши – очнулся Рё и заявил, что идет «к старому другу продолжить пьянку». Томохиса был слишком пьян, чтобы возражать, и вскоре у Казуи остался только один пассажир.
- Джин, скажи, где ты живешь? – тряс его Каменаши за плечо после того, как удостоверился, что двое других попали в квартиру.
Аканиши растянулся на заднем сидении и пробурчал:
- Дома.
Дальнейшие попытки выяснить хотя бы улицы не дали никакого результата. Конечно, он мог жить и в общежитии, но… Везти его туда, в таком состоянии, будучи его преподавателем…. Это точно не самый лучший способ помочь студенту закончить удачно ВУЗ.
- Вот счастье-то привалило, - сказал сам себе Каменаши, разглядывая подрагивающие ресницы Джина, пухлые губы и красивый изгиб подбородка, - И что, мне теперь его к себе тащить?
Зеркало заднего вида, к которому адресовался вопрос, промолчало. Казуя принял это молчание за согласие и завел двигатель.
Еще через час неподвижное тело пришлось выгружать из машины и заносить в лифт. Тело умудрялось цепляться за все длинными руками и совершенно нагло ставить подножки.
Едва запихав Аканиши в ванную, Казуя сунул его голову под кран и повернул рычаг холодной воды на полную. Джин взвыл и вырвался из-под струи, разбрызгивая воду с волос по всей ванной комнате. И по её обладателю в том числе.
Каменаши держался долго. Но теперь его крышу окончательно снесло, и он взорвался:
- Ты, дебил пьяный! Мало того, что я транспортировал тебя везде, так еще и… Все, сохни и вали отсюда!
И он хлопнул дверью. Потом зажмурился, взъерошил волосы, решительно тряхнул головой и ушел в комнату. Там он разделся и лег в кровать, пытаясь уснуть. Квартира молчала, и Каме уже начал волноваться, что Джину стало плохо, что он разбил себе голову о ванну, и теперь…
Казуя резко откинул одеяло, натянул пушистый халат и поплелся в сторону ванной.

После взрыва Каменаши, Аканиши долго пытался понять, кто он, где он, почему на него ругаются. Он не любил, когда ругаются. Надо, чтобы всегда улыбались. Все. Он сполз вдоль стиральной машинки, которая вдруг его безумно заинтересовала. Одежда туда уже была загружена, установки выставлены. Но не запущена стирка.
В пьяной голове Джина выстроилась логическая цепочка. Нервные импульсы среагировали, и пальцы сами нажали кнопку включения. Начала набираться вода, парень положил голову в углубление в дверце стиральной машины, лежа в нелепой позе. Когда началась собственно стирка, Джин блаженно прикрыл глаза и провалился в мир больших жужжащих пчелок. Он засыпал под этот звук, пока не появилась новая нота. Кто-то кричал его имя.
- Джин!
Он открыл глаза и увидел Красную Шапочку. Почему именно её, он не знал, но она всегда ассоциировалась у него с серым пушистым халатом. Красных Шапочек он любил.
Аканиши поднялся, неловко перебирая руками, оперся попой на машинку и притянул Шапочку к себе. Та, молчавшая, видать, от глубокого шока, не сопротивлялась.
Джин решил, что ей непременно надо ощутить, как классно вибрирует машинка. И развернулся, прижимая свою новую спутницу к жужжащей стиралке, устраивая голову на ее плоской груди. Почему она была плоская, думать ему не хотелось. Зато халат был мягкий, и Аканиши начал тереться об него щекой, почти мурча.
- Твою мать, - хриплым баском сказала Красная Шапочка.
- А разве Красные Шапочки матерятся? – удивленно спросил Джин.
- Кто? Что ты там себе вообразил, - Казуя уже начинал ржать над абсурдной ситуацией, – его приняли за воображаемую героиню и выражали ей свою любовь.
- Что ты смеешься? Надо мной? Не смейся, моя любовь, - прошептал пьяно Джин, подтягиваясь выше и накрывая изогнутые в улыбке губы своими.
Аканиши самозабвенно и нежно ласкал губы Казуи, пробегая по ним языком, нежно прикусывая, наслаждаясь ощущениями. А Каме лежал под ним, думая, что ему это нравится, что его тело уже реагирует, и что он не скидывает Джина только исключительно потому, что он сильнее, и что хорошо, что он пьяный, и завтра ничего не вспомнит, и что же, блин, они делают….
Казуя судорожно вздохнул и пустил язык Аканиши в рот, пытаясь отвечать, но больше замирая от перекрывающего дыхание восторга – завтра он проснется и ужаснется, но сейчас прекратить это удовольствие было выше его сил.
Джин неохотно разорвал поцелуй, напоследок лизнув Каменаши в ухо:
- Прости, милая, но меня ужасно клонит в сон. Мы обязательно продолжим, когда я просплюсь, - и он уткнулся носом в шею Каме, мирно посапывая.
Машинка перешла в режим полоскания, и Казуя очнулся. У него ужасно затекла спина, и, если бы на нем были трусы, в них бы было тесновато.
Рамки рушились, мир катился ко всем чертям, но… Армагеддон не начался, и Казуе пришлось-таки перетащить Аканиши в кровать, стащив с него джинсы и толстовку, и…
Он не удержался и лег рядом. Джин был теплый и надежный. Чувствовать за своей спиной чужое дыхание…. Это было классно.
Пробуждение было странным. Казуя ощущал, как чьи-то руки сначала просто обнимали его за талию, а потом начали медленно поглаживать его живот. Он резко повернулся лицом к обладателю этих горячих рук.
Джин. Он смотрел на него слегка вопросительно, слегка вызывающе и очень растеряно. У Каменаши в голове возникла мысль, и он выпалил её раньше, чем успел поразмыслить над ней:
- Я тебе нравлюсь? – и замер. Аканиши помотал головой в знак отрицания, да так сильно, что челка упала на глаза и скрыла эти прожигающие сердце угольки. Казуя рефлекторно облизнулся, и Джин сменил режим кивания – теперь это можно было расценить как «да».
- Так да или нет? Люби…, - Джин приложил ему палец к губам, заставляя замолчать, потянулся поцеловать, но в последний момент смутился и поцеловал подвеску-смайлик на груди Каме. Потом поднял взгляд и робким шепотом спросил:
- А можно?
Каменаши задумался. Он не мог не признать, что парень ему нравится, но… Есть непреодолимые обстоятельства.. И, в конце концов, он же учитель…
- Давай не торопить события, - нежно поглаживая большим пальцем плечо Джина, сказал Казуя. Аканиши прикрыл глаза и тихонечко вздохнул. Но ничего не сказал, и Каме продолжил:
- Может, мы проснемся, окончательно протрезвев, и ужаснемся…
Джин уткнулся носом в подушку. Она неуловимо пахла Казуей – его шампунь, его одеколон, его собственный запах…
- Я не ужаснусь, - пробурчал он в подушку.
- Что, прости? – сонно переспросил Каменаши. Он только что обнаружил, что время только 4 утра, и намеревался заснуть праведным сном. Благо, его пара начиналась в полдень.
- Ничего, - еще более невнятно сказал Джин.
- Джин…Джииин, - потряс его за плечо Казуя, и только неохотно поднял лицо от подушки. Каменаши потянулся и легонько коснулся его губ своими и тут же отстранился, останавливая дернувшегося вперед Аканиши, приложив указательный палец к его губам. Тот замер, вопросительно глядя на Казую.
- Я не отказываюсь быть с тобой… Мне просто нужно время, чтобы понять, - и тут Джин закрыл его рот ладонью, захватив при этом добрую часть щек:
- Я все понимаю… Доброго утра, Каменаши-сенсей, - и он прижал его к себе, тут же заснув.

Когда Джин проснулся, Казуи уже не было. Он в ужасе уставился на часы – до пары оставалось полчаса, и он уже опаздывал… Но кто захочет испортить впечатление о себе после такого удачного начала? Каменаши как преподаватель был крайне строг. Хоть и смешно сопел во сне.
Поспешно впрыгивая в бесформенные джинсы, он поправил на себе футболку, подхватил толстовку, повязав её на поясе. Он бросил взгляд в зеркало, и поспешил надеть бандану, до этого благополучно валявшуюся в его сумке. Ибо его волосы превратились в нечто жуткое. Попутно он обнаружил записку и ключи на тумбочке. Бумажка гласила:
- Из-за тебя пришлось с утра делать дубликат, я же не доверю тебе единственные ключи! А не придешь на химию, расскажу девушкам про ключицы~~~~!
Джин ломанулся в институт, едва не сломав новенький ключ, поворачивая его в замке.

Часть 6. (Обещала вчера, извините, что торможу...)

- О, а вот и он… Только помяни… Аканиши-кун, будешь еще так опаздывать, добавлю еще лабораторных работ, - невинно и строго сказал Казуя, как будто это не он был причиной беспокойного сна. Джин прищурился, но ничего не сказал. Позже он спросил у Юкико:
- Сенсей ничего не говорил обо мне? Ну.. Что я там разгильдяй, например, опаздываю…
Девушка пожала плечами:
- Он вроде хотел что-то сказать о твоем поведении, но ты в этот момент ввалился в лабораторную. Кстати, тебе химический халат очень идет. Прямо как Каме-тяну, - хихикнула она, окинув взглядом плечи Аканиши.
А с кем бы ты встречалась – со мной или с Каменаши-сенсеем? – как бы невзначай спросил парень.
Юкико задумалась. Потом тихонько ткнула кулаком в живот Джина.
- С тобой. Сенсей слишком много работает и слишком много думает. Хотя и мил до безобразия.
С первыми словами девушки Аканиши расплылся в улыбке. Он чмокнул Юкико на радостях в щеку и, довольный, стал сливать воду, серную кислоту и анилин.
- Аканиши-кун! Давайте Вы будете выражать свои чувства в коридоре, а не ряжом с пробирками! - раздался возмущенный крик Казуи.
- Извините, сенсей! – восторженно прокричал Джин, слегка кланяясь. Взял колбу с субстратом, поставил в миску со льдом. А потом, помешивая, надо было вылить раствор нитрата натрия туда. Аканиши вылил. Слишком быстро и не мешая. Буквально через мгновение мерный стаканчик заполнился полностью, хотя жидкости на дне, смесь из прозрачной становиться оранжево-желто-зелено-бурой, появляется жуткая пена - не в каждом ужастике увидишь, оттуда валит бурый газ - окиси азота полетели. У Юкико округляются глаза, она визжит и пулей вылетает из аудитории…. А колба делает «шппух» и выпускает последнее бурое облачко прямо в лицо Аканиши.
Каменаши подскочил к нему в полном ужасе:
- Дурак, что ты… Говорили же, медленно, - несвязно ругался он, убирая руки Джина от его лица. Тот морщится, но ожогов нет, и тут…. Аканиши начинает хихикать. Он показывает пальцем в Казую:
- Хи-хи… Халат… Хи-хи… Белый, - тут его сворачивает пополам от хохота и он аж трясется….
Второй курс в шоке уставились на него. Каменаши взял себя в руки:
- Эй, хотите, чтобы у вас такое же случилось? А ну не отвлекаемся от колб!
Все срочно повернулись к своим рабочим местам.
- И не волнуйтесь, с ним ничего плохого не случилось… Он вдохнул веселящего газа – это одно из соединений азота и кислорода. Я отведу его, пусть придет в себя, - и Казуя позвал лаборанток в зал, чтобы они помогли ребятам.
Каме оттащил Джина в кладовку. Не то чтобы он очень боялся, что им попадет за оплошность на работе, просто Аканиши продолжал хохотать, тыкая во все пальцами, и мог бы уронить что-нибудь на себя. В список этого «чего-нибудь» входили все колбы и склянки с опасным содержимым. А в кладовке были только швабры и шкаф с дипломами выпускников. Хотя и с них Джин, казалось, был готов хихикать вечно. Каменаши не знал, сколько веселящего газа вдохнул его ученик, но предполагал, что это скоро закончится. А пока он почитает диссертации, там ведь столько…. Джин тыкнул его пальцем в ребра. Хохот удвоился. Казуя вздохнул и снова взялся за листы бумаги, в которые в свое время вложили… Снова тычок. Каме повернулся, устало смотря на Аканиши.
- Ахахахаххаха, - ответил ему парень, потянувшись рукой вперед и касаясь носа Каме. И вдруг что-то поменялось в его взгляде, нечто осмысленное появилось, но:
- Ахахахаххаха, - реплика не сильно отличалась от первой. А вот пальцы переползли на губы, подушечками касаясь нежной кожи.
- Джин, - строго сказал Казуя в эти пальцы, - Хватит придуриваться, ты уже успокоился.
Пару мгновений Аканиши не шевелился, пытаясь, видимо снова заржать, но не получалось:
- Блин, ты меня раскусил! Как ты понял, что…
- Интуиция, - усмехнулся сенсей. Аканиши фыркнул, не поверив, но переспрашивать не стал.
- Все, пошли на занятие. И не стой рядом с Юкико-чан, ты голову тут же теряешь, - поторопил его Каменаши-сенсей. И вышел первым.
«Я не понял… Он, что, ревнует?» - медленно, как товарный поезд, ползла мысль в голове Баканиши. Когда мысль достигла пункта прибытия, Казуя уже вовсю объяснял группе, что с Джином. А тот издал что-то в духе счастливого похрюкивания, за неимением возможности счастливо заорать во все горло.
Шли дни, началась сессия. Количество девиц, наседающих на Каменаши, удвоилось, он стал пропускать репетиции, объясняя что, как и почему взаимодействует жаждущим толпам. Некоторые пытались задобрить сенсея, принося ему подарки и постоянно мозоля глаза, но все было впустую. Все съедобные подарки шли совсем не в тот желудок, в который им было предначертано идти. Конфеты, пирожные, торты, шоколадки, а так же коньяк и шампанское исчезали в животе Аканиши – Каме был слишком занят, что есть все это. А Джин, которого иногда в шутку называли Черной Дырой, сметал все сувениры на раз-два-три. Казуя отвоевал себе только пачку дорогого кофе, который обожал до потери пульса.
Однажды Джин привычно завалился в лабораторию Каменаши, оборвал радостное приветствие на полуслове:
- Привет, Каз…Каменаши-сенсей!
И было от чего. За маленьким столиком, сплошь заваленным листочками и учебниками, восседал Казуя, а вокруг него вились три девушки. Он пылко объяснял одной из них, глядя ей в глаза:
- Соли арендиазония в водных растворах минеральных кислот при низкой температуре относительно устойчивы и полностью диссоциированы. Это связывают с равномерностью распределения электронного облака катиона, структуру которого можно представить в виде следующих граничных структур…
И рисовал страшные крокозябры в тетрадке. А девушка неотрывно смотрела в его глаза, чуть ли не капая слюной на те самые крокозябры. Две другие, изнывая от недостатка внимания, старались привлечь его сподручными средствами: сесть так, чтобы был виден край чулка..., наклониться так, чтобы блузка приоткрылась пошире… И только одна тихонечко сидела на стуле и только изредка кидала прищуренный взгляд на преподавателя, словно прицениваясь. Аканиши внезапно ощутил, что как раз эта святая невинность в юбке потом обернется проблемой.
И Джин не выдержал:
- СЕНСЕЙ! Вы обещали мне! Умоляю Вас, объясните кето-енольное строение переходного состояния альдегидов!! - даже страшные слова вспомнились от ревности.
Казуя оторвался от листочка и счастливо улыбнулся:
- Ками, Аканиши-кун! Ты даже запомнил, что тебе нужно! Конечно, присаживайся, - и он переключился на новую жертву органики. Девушки, фыркнув, одарили Аканиши характерными взглядами, на лицах всех было написано всего три слова – «я убью тебя». Они попрощались, поблагодарив за помощь, и ушли, перешептываясь. Только у тихони расплылась улыбка. Но она тоже ушла, и Джин выкинул из головы эту подозрительную особу, погружаясь во власть голоса Каменаши.
***